У свободы цвет неба (СИ)

   Дейвин кивнул, не вдаваясь в подробности. Действительно, иллюзий никто не отменял и на территории края они не под запретом. И будут не под запретом еще долго. А Эние... не надевать же на него блокирующий браслет, в самом деле. В конце концов, он в пределах края и здесь ограничений в использовании Искусства нет. Так что до конца его траура местные преподаватели не увидят ничего особенного в его облике. Фиолетовый с алым он покажет только тем, перед кем пожелает снять иллюзию.

   Вернувшись в резиденцию, граф списался с Евгением Ревским и узнал, что тот во Франции с лекциями по теории стиля и пробудет в Европе до осени. После этого он увиделся с Синаном, поселившимся в библиотеке князя и возвращающимся в свои апартаменты только спать. С его помощью Дейвин успешно и даже впечатляюще запутался в местной математике. А распутавшись, узнал, что Медуница молодец и действительно талантливая девочка, потому что вот это самое, в чем граф сейчас заблудился, как квам в предгорьях, она и изобрела. И на ею изобретенной базе можно делать не меньше трех базовых заклинаний менее энергоемким и долгим способом, чем известные и привычные. Выслушав это, он пошел к Алисе снова.

   Дейвин неожиданно пришел посреди дня. Я даже обрадовалась. Все какое-то развлечение по сравнению с надоевшей гимнастикой, не делать которую невозможно, потому что без нее на пятой минуте ощущаешь себя на потолке от тревоги. И минут десять было действительно неплохо. Он рассказывал о том, как Синан да Финей, проверив мою разработку, подтвердил, что законы волновой физики, по крайней мере в некоторых случаях, работают и для Потока. Я слушала, как о чем-то постороннем, но это хоть отвлекало. А потом он сказал:

   - Давай поговорим как маг с магом.

   Я кивнула и почувствовала, как меня опять затрясло, аж зубы лязгнули. Он сочувственно глянул на меня:

   - Мне подождать?

   - Нет, - гавкнула я сквозь дрожь. - Говори.

   - Когда-то давно, - начал он, - я был в том же положении, что и ты теперь. - Глядя в мои широко открывшиеся глаза, он усмехнулся и объяснил. - Нет, мать у меня совершенно нормальный родитель, я бы сказал, она эталон материнской ответственности и понимания. Я отхватил свое в школе. Между прочим, учителя были на стороне тех, кто на меня нападал. Так обычно и бывает, пока ситуацию не переломишь. Причем, вне зависимости от того, где она развивается, ломать ее нужно прежде всего внутри себя. Я дрался за право общаться с матерью. Должен сказать, у нас такая ситуация встречается не чаще, чем у вас тут магический дар. Но ты в сходных обстоятельствах. Тебе придется драться за право быть магом. Сперва с самой собой, затем, если потребуется, хоть со всем миром.

   - С собой я уже попробовала, - напомнила я. - Я сюда пришла из кордегардии. Тот вариант, с Сайгой, мне до сих пор кажется очень заманчивым.

   Он покивал, как-то странно морща нос.

   - Да, это так всегда сначала и бывает. Очень сложно понять, что ты, а что не ты, когда снаружи давят и требуют, не давая времени разобраться и решить, что нужно тебе самой.

   - Но ведь на меня никто не давит, - усомнилась я. - Я не думаю, что ему вообще есть до меня какое-то дело.

   - Никто не давит? - Дейвин посмотрел на меня скептически. - И никто не требует от тебя прекратить существовать или подчиниться?

   Я заплакала.

   - Но это же я, я сама, мне никто не приказывал и не заставлял! Я сама пришла в кордегардию, я сама открыла карту и стала смотреть, где чарр... - договорить я не смогла из-за слез.

   И Дейвин опять кивал моим словам, как будто слышал их уже много раз.

   - Мне тоже так казалось когда-то. Я сам вышел из спальни и пошел к воротам, а мог просто остаться в комнате, и все было бы хорошо. Я сам возразил, когда услышал, что взрослому парню нечего делать у мамы в праздничные дни, мог промолчать и остаться с целым лицом. Я сам спровоцировал драку, я и виноват, что на меня накинулись впятером. И нечего теперь жаловаться на то, что меня избили, ни один нормальный ребенок не лезет в драку с пятью противниками сильнее себя, это научит меня быть осторожнее. И так далее.

   - И чем все кончилось? - спросила я.

   Он как-то грустно улыбнулся.

   - Когда я сумел достаточно убедительно объяснить, что все равно уйду, даже если мне для этого придется убить их, - а надо сказать, они были довольно тупы и поверили в это не раньше, чем легли на землю и не сумели подняться, - меня выпороли.

   - И ты? - я не смогла спросить, смирился ли он. Мне почему-то показалось, что это будет оскорблением. Хотя все во мне было именно за эту версию.

   Он шевельнул бровями и снова сморщил нос:

   - Я пригрозил убить и воспитателя. Едва встав из-под плетки. Мне, видишь ли, было нечего терять.

   - И что они? - Кажется, глаза у меня были, как у лемура или даже лори.

   - О, - усмехнулся он. - Скандал, вызов к достопочтенному, управляющему школой, беседа с дознавателем Святой стражи... Я стоял на своем до конца. Терять было уже нечего.

   - А потом?