У свободы цвет неба (СИ)

   В первый раз, в их юности, его хватило на пять лет. Потом были еще три года воскресного отцовства вперемешку с отчаянными попытками сделать все даже не как было, а как надо. Когда она вышла замуж второй раз, Лев ждал ее развода, как кот ждет мышь у норы, ловя каждый признак неблагополучия. Мама так ей и сказала - "сглазил тебе брак". Марина и сама понимала это, и второй раз закрыла вопрос после второго его визита с розами сюда, на Некрасова. Он стал аккуратнее, но попыток не прекращал, так и не усвоив, что изменений не будет. Потом началось Вторжение, и она, срочно выскочив замуж на полгода почти фиктивно, выпихивала из края и Леву с сыном, и второго мужа Витю с дочерью, продавая им эту идею как их собственную. Успела... А сама осталась - сперва с мамой вдвоем, потом в опустевшей квартире. Своего третьего она тоже успела эвакуировать, но уже зимой девятнадцатого года. В Минск. В благодарность за то, что прикрыл ее своей спиной от продолжения этих странных игр, съевших уйму времени и сил в самый неподходящий момент. В маминой комнате так и остался хламовник, и первичные отложения в нем как раз последствия старческого скопидомства. Отчасти именно оно спасло Марину в зиму после аварии. К тому времени мама была уже два года как на кладбище. В семнадцатом году, сразу после похорон, Лев сказал "приезжай", и она приехала, не устояла. Полугода хватило, чтобы понять: ехала зря. И она вернулась домой, в Питер, несмотря на саалан. Хорошо хоть без третьего чада в пузе. Все его "люблю и жду" не отменяли наличия пары или тройки необременительных романов, заменявшихся по мере устаревания отношений, и красивых страданий любовницам по поводу друг друга и ее жестокой, которая никак не едет, когда он ждет. Саалан со своими четырьмя-пятью актуальными браками пучком, в том числе однополыми, казались Марине по сравнению с бывшим мужем кристально честными с собой и с партнерами. Как любой ревнивец, Лев ревновал не к возможным конкурентам, а к собственному бессилию стать тем, кто может удержать Марину. Слишком умная для него, слишком упрямая и честная, она не подходила на роль карманной бессловесной жены-девочки, и именно это было причиной, по которой он никак не мог ее забыть. Ведь ее не удалось связать ни ребенком, ни другими обязательствами, ни просьбами и требованиями старших членов семьи. Она упорно строила себе публичную репутацию. И построила.

   И кстати, ей было уже не до его притязаний. Суд над руководством "Школы предназначения женщины" предполагал публичное появление Алисы в новом статусе заместителя командира подразделения Охотников. И предвещал новые шевеления прессы по этому поводу.

   Боялась Лейшина совершенно напрасно: история с сектантами потерялась на фоне другого события. Еще в августе наблюдатели от ООН заявили, что империя увеличивает размер контингента в крае. В течение месяца выяснилось, что новоприбывшие - не контингент, а опытные капитаны Аль Ас Саалан, пришедшие проходить курс по судовождению в Новом мире. А к концу сентября обнаружилось, что теорию и практику прибывшие будут изучать одновременно, во время большого морского похода с инструкторами из моряков Земли. Как раз тогда парусная эскадра отправилась из Баренцева моря мимо Норвегии сопровождать китов на зимовку в теплые воды. А дежурство у морских млекопитающих приняли люди. Начинался ноябрь, путь был пройден, киты устраивались в Атлантике на привычных им местах, а саалан планировали круговой маршрут и очередность прохождения судов в порт для пополнения запасов воды и продовольствия и отдыха команды. Новостные ленты пестрели репортажами с фотографиями китовых хвостов и спин с гербовыми четырехлучевыми звездами Аль Ас Саалан. В комментариях было сплошное мимими. Кто-то из капитанов объяснял в видеокамеру, что метки наносились совершенно не болезненным методом и предлагал сделать этим же методом любой рисунок на руке или шее спрашивающего, а тот татуировку не хотел.