У свободы цвет неба (СИ)

   - А там ддайг, - усмехнулся да Юаль. - Это их город, и они возражают против попыток там построиться. Оружием и огнем возражают, если ты понимаешь, о чем я. То есть огонь они как раз и не используют, но по итогам лучше бы уж жгли.

   Марина посмотрела на зажигалку, безотчетно извлеченную из кармана, и принялась снова искать сигареты в сумочке.

   - Афье, я чего-то не понимаю?

   - Вполне возможно, - согласился граф да Юаль.

   - Ты сейчас сказал, что магистр Академии рискнет безопасностью столицы и вашего императора только потому, что не согласен с естественным решением женщины выйти замуж и хочет продолжать пользоваться ее собственностью, так?

   - Да, - поттвердил граф.

   - Почему, Афье?

   - Ну ведь она еще может передумать, Марина.

   - А если не передумает?

   - Тогда ей придется рискнуть. Собой, мужем, землями, титулом - всем, что у нее есть.

   - Афье, я это уже поняла. Но если она справится?

   - Если она справится, Марина, Академии все равно придется уйти из графства Сиалан. А это их последний источник дохода. На средства, получаемые из графства, содержатся школы, госпитальные замки, выполняется часть миссий на землях других марок и герцогств, переписываются книги, покупаются лекарства, выплачиваются долги краю наконец.

   - А остальные их источники дохода куда делись? - Марина задала вопрос почти машинально, пытаясь сложить в голове уже сказанное.

   - Еще их финансировал Вейен да Шайни, но уже полгода как перестал, - поморщился Афье. - Нет, конечно, они зарабатывают и сами, но этого мало для всего, что они делали.

   - То есть проторговались, - подвела она итог.

   - Так, да, - согласился да Юаль. - И Эрве уже нечего терять, кроме доброй памяти об Академии. А ведь он ее поднял из руин после смерти старого магистра.

   - А образование у вас только церковное? - уточнила Лейшина.

   - Академия все же не вполне церковь, - возразил да Юаль. - Конечно, есть и баронства, содержащие школы, как правило, гвардейские и воинские. Свои школы есть и у цехов. А общее образование дает обычно все же Академия. Но беда не в этом, Марина. Беда в том, что только Академия может контролировать добросовестность светских магов.

   - И Эрве решил пропадать не одному, а рискнуть столицей империи, поскольку империи без Академии все равно не выжить? Так надо понимать?

   - Марина, - вместо ответа сказал Афье да Юаль, - я могу попросить у тебя сигарету? Кажется, самое время попробовать закурить...

   На остаток седмицы, на которую Димитри оказался привязан в Исанисе, он перевез Полину в дом матери Дейвина да Айгита, Альены. Возбуждающее память средство, выпитое ею в доме маркиза да Шайни, оказалось последним испытанием ее сил. Насилу разбудив женщину, князь обнаружил, что она не может ни встать, ни умыться без помощи. А уговорить ее поесть ему вообще не удалось. Идти выяснять отношения с Вейеном было бы бессмысленной тратой времени, поэтому Димитри просто собрал вещи подруги, взял ее на руки и шагнул в портал, ведущий к Альене да Айгит.

   Вот так ключ от дома, подаренного Полине императором, опять оказался у князя, и он, наблюдая за работами допоздна, решил переночевать там. Он знал этот дом когда-то, но за жизнь воспоминаний наслоилось достаточно, чтобы те, давние, не причиняли боли. Сейчас, руководя работами и оставляя распоряжения, Димитри старался восстановить этот дом таким, каким видел его когда-то давно. На галерее были уже готовы две жилые комнаты, обе князь помнил как гостевые. Он принес постель в ту из них, где ему доводилось ночевать в незапамятные времена, и разложил, походным порядком, прямо на полу. Ночные сны его были вполне обычными снами усталого человека, состоящими из обрывков дневных забот и тревог. А утром ему приснилась Неля. Живая, прекрасная, сияющая, огненно-золотая. Она вошла в комнату и засмеялась, глядя на него:

   - А я тебя хотела искать в твоем доме. А ты тут спишь.

   - Ох, - только и смог он сказать, - прости, что я без приглашения.

   - Главное, что ты вообще пришел, - засмеялась она снова. - После того, как дважды от меня отказался...

   - Я не... - начал он и осекся, поняв, с кем говорит.

   - Ну наконец-то, - расхохоталась прелестная рыжая женщина, - ты понял, что я - это она, а она - это я.

   Димитри молчал, понимая, что проснуться ему не удастся, пока она сама его не отпустит.

   - Я была бы вправе сердиться, - сказала она уже серьезнее, - но мне пришелся по душе твой подарок, тот, что ты привез на Острова и показал в столице. Так что можешь рассчитывать на ответный дар, и даже не на один. Но учти, я еще не раз подшучу над тобой за то, что ты от меня отказался.