У свободы цвет неба (СИ)

   Последняя фраза Перца была буквально золотой по весу и значению для ядра клуба, куда входили все участники подобных негласных советов. Было их "две дюжины, отнюдь не чертовых", двадцать четыре человека. Это они начинали клуб еще задолго до появления "гостей", и именно им досталось ютиться в четырех боксах, собирать недостающие запчасти по развалам, искать деньги правдами и неправдами и доказывать другим, что они есть и с ними стоит считаться. Сперва их было больше тридцати, но дорога испытывает любого и каждый раз. Да и "гости" оказались вовсе не конфетками. Число продолжающих выдерживать и то, и другое убывало, хоть и не так стремительно, как в боевом крыле, до самого начала льняных войн. Дорога и судьба брали свою дань, выдергивая из клуба по человеку в год. В двадцать втором году ежегодный взнос за клуб выплатил его капитан. К тому времени уже успело сложиться неписаное правило называть гаражи домом, и право на это вновь пришедшим еще надо было суметь доказать. Для остальных, включая Марину, клубное помещение было сперва "ставкой", потом "главной ставкой", потом "ППД" - пунктом постоянной дислокации, потом "Пентагоном". Ритуал формального подтверждения права еще не сложился - да и когда бы, при настолько богатой стрессами жизни, - но вышло так, что из пришедших в клуб уже при Валентине помещение на Славы домом было позволено называть только Алене-Глюку. Была и другая традиция, оставшаяся еще от Витыча, и Валентин ее не просто поддерживал, а даже культивировал и насаждал. Кроме общей клубной жизни, естественной для любого из "рыцарей", кроме работы, бывшей непременным условием членства, "потому что побирушки и халявщики ослабляют команду", у каждого из "рыцарей" было и что-то еще. Кто-то выращивал цветы, кто-то приторговывал травой. Кто-то клеил модели самолетов, кто-то продавал "коньяк", сделанный из спирта с карамелью. Кто-то запойно играл в компьютерные игры, кто-то собирал коллекцию минералов. Валентин был по уши влюблен, потом женился на любимой, но не остыл, потом овдовел, но и это ничего не поменяло. Белый совместил работу и увлечение, он входил в десятку самых известных букинистов города. Валькирыч мечтал сделать кабак для своих, который еще приносил бы и деньги, но пока получались только придорожные шашлычные. Получались, кстати, неплохо: даже во время полугодового перебоя с поставками мяса не закрылась ни одна. Перец, трейдер из очень приличных, был сатанистом. Не из "кладбищенских сатанюков", а настоящим последователем учения Лавея, что для клуба приносило свои приятные бонусы раз в год: свой день рождения Перец отмечал очень широко и щедро. Марго спасала уличных кошек. Успешно. Все ее подобрашки были пролечены, пристроены и благополучны. Даже отморозок Кай имел свой пунктик: вне работы он делал татуировки по собственным эскизам и малевал граффити. У Витыча было танго. В его увлечении, как и в увлечениях и убеждениях остальных, клуб не понимал ровно ничего или понимал чуть больше чем ничего. Но право каждого из "рыцарей" на эту часть жизни клуб охранял свято, побуждая иметь ее и всячески развивать. Это было до такой степени значимо, что сопровождать окончательный уход Глюка из дома отправились впятером только для того, чтобы девушка могла перевезти своих драгоценных фарфоровых фей целыми и невредимыми. После переезда ей сделали застекленную витрину под ее маленький волшебный мир, и витрина стояла даже не в лофте, а за стойкой хостела, рядом со стендом для ключей от комнат. Высказывая свое мнение об Исиане и его интересе к Полине, Перец напомнил именно о праве на странное, которое и делает человека человеком. О праве каждого иметь то ценное и понятное только тебе, что и делает тебя тобой. О праве, за которое клуб будет, если нужно, драться так же, как надеется, что ты будешь драться за ценное и непонятное любого члена клуба. И именно наличие этого "непонятного" у Исиана Асани сделало для них сайха, несмотря на все пятна на его репутации, более человеком, чем Димитри да Гридах и Дейвин да Айгит. Впрочем, у Дейвина по этому критерию шансы еще были: его интерес к фехтованию позволял ему со временем стать, на взгляд клуба, полноценной, твердо опирающейся на жизнь личностью. А для твердой опоры, как считалось у "рыцарей", нужно три точки: работа, дружеский круг и хобби. Дейвин, найдя третье, стал "не безнадежен", Исиан был однозначно определен как "долбанутый, но нормальный", поскольку умел работать, имел увлечение и четко знал, с кем и о чем хочет дружить.

   Марина, услышав это, только вздохнула. "Рыцари" выбрали сторону. Можно было даже не пытаться их просить или убеждать.