У свободы цвет неба

   Полина во время еды болтала с Чаком, угощая его из своей тарелки, он ужасно стеснялся, но был очень рад. А потом выбежал в коридор, нашел энца Жехара и спросил его, могут ли они вдвоем с Лин спуститься в холл. Энц Жехар не сразу понял, что речь идет о Полине Бауэр, порученной его заботам, но сообразив, разрешение дал. Радостный Чак, вернувшись к своему человеку, сказал: "Лин, уже можно! Пойдем петь!" И Полина, улыбаясь, пошла за ним вниз по лестнице к камину. Энц Гайям нарисовался внизу немедленно, уже совершенно не скрываясь, и сел прямо за спиной у Чака - разумеется, в отдалении, потому что его никто не приглашал. Но смотреть и слушать ему никто не мог запретить, вот он и слушал. Полина, отчасти развлекаясь происходящим, пела Чаку "Ночную дорогу" Визбора, не замечая того, что энц Жехар, сидящий на лестнице, повернул к ней голову и замер с погасшей трубкой в руке, а энц Гайям смотрит на нее распахнутыми глазами, полными совершенно детского восторга. Но когда-нибудь все кончается, кончилась и песня, и Полина предложила Чаку не запоминать следующую, а просто поиграть с ней в эту музыку. Заинтригованный сайни некоторое время пытался понять смысл игры, потом догадался: "Это же догонялки, но звуками!" - "Да", - засмеялась Полина и начала ноябрьскую песенку про сладкий сон поздней осени другого мира, так похожей на ту, что была за дверью. А сайни свистел, догоняя мелодию и голос, а порой забегал вперед и останавливался, и его хвост выписывал петли по полу от удовольствия.

   За звездами заканчивался последний день идиллии. В гостиной замкового крыла два существа разных видов, рожденные в разных мирах, вместе играли в музыку. Алиса с Мейрой развлекались сериями отжиманий и приседаний в парке. Унриаль видел сладкий сон о золотой осени в городе, похожем на обе столицы одновременно. Марина Лейшина, пользуясь невнимательностью охраны, слушала голос подруги через открытую дверь апартаментов.

   А в Санкт-Петербурге разворачивался вполне банальный конфликт, каких город видел множество с девяностых годов. То есть конфликт был бы банальным, не случись в нем Айриля да Юна. Разумеется, он поймал всех участников атаки на гаражи "Последних рыцарей", едва они вышли из отдела. Тихо, по одному, он связывал их магией и утаскивал в присмотренные дворы. Первому, оставляя его, обездвиженного и с заблокированной речью, сидеть на скамейке остановки, он сказал:

   - Посиди тут пока... консерва. Я за остальными пошел.

   Он вернулся к оставленной жертве через почти час, приподнял голову мужчины за подбородок и заглянул в его глаза. Оттуда плеснуло животным ужасом. Айриль улыбнулся чуть подкрашенными губами:

   - Не трусь. Жив останешься.

   В памяти пойманного Айриль рылся только чуть аккуратнее, чем во время допроса на практике у маркиза Вейена. Кристалл для записи, бывший у мага в руках, успел нагреться и поменять цвет за десяток минут с небольшим, потраченных им на снятие памяти. Потом, оставив обмякшее тело на скамейке, он пошел во двор ко второму. Через полтора часа, собрав все кристаллы, Айриль вернулся в гаражи к "рыцарям". Но Валентин не согласился на обработку записей по сааланским методикам у него в гаражах.

   - Извини, но нет, - твердо сказал он. - Тут электрика, экипа... если про занавески ты не ошибся, дороговато выйдет.

   - Да, - согласился Айриль. - Ты прав. Я тогда домой. Хорошего вечера, завтра свяжемся.

   Дома он устроился в ванной комнате, подальше от холодильника, плазменного экрана и прочих приборов, и начал монтировать из кристаллов связную историю. Процесс занял почти три часа. Завершив его, маркиз да Юн взял камень с полной версией событий, минуты три потоптался в прихожей, поставил портал и шагнул в него.

   Самвел Вартанович Ваникян на этот вечер никаких дел не планировал и гостей не ждал. К тому, что здесь пока не найти ни нормальных девок, ни хорошего коньяка, он был готов. Коньяк он привез с собой как раз для такого одинокого вечера. На плазменном экране пошли первые кадры "Убить Билла", мужчина пригубил напиток и оперся локтем на подлокотник дивана, но вдруг услышал в квартире непонятный шорох. Отставив бокал, Тренер потянулся за револьвером и не успел. Чертов сааланец, приемный сын Полины Бауэр, уже вошел в его гостиную.

   - Здравствуйте, Самвел Вартанович. Простите, что я не предупредил вас звонком, но, думаю, теперь мы в расчете, вы ведь тоже пришли ко мне без предупреждения.

   - Зачем ты пришел? - выговорил Тренер.

   - Я пришел... - визитер ненадолго задумался, потом сказал, - показать вам другое кино.

   - Вот как? - Тренер уже понял, что у него неприятности, но положение обязывало держать лицо.

   - Да, - сааланский голубок застенчиво улыбнулся и разжал ладонь. В его руке лежал фиолетовый кристалл размером с абрикос. - Вы выключайте экран, он не понадобится, я сейчас инициирую запись и будет, хм, голограмма.