У свободы цвет неба

   Она удивленно взглянула на него. Он смотрел куда-то на стеллаж и, казалось, к чему-то прислушивался. Наконец, убрав руку, уверенно указал человеку за прилавком на один из сосудов. Человек кивнул и показал ему столик. Жехар сказал ему еще несколько слов, из которых Полина поняла только "тарелка фруктов", но уверена не была.

   - Сейчас принесут, - сказал ей нобиль негромко. - Вот тут, под лампой, наш стол.

   Сев за стол, застеленный розовой скатертью со стрекозами, Полина посмотрела на масляную лампу, да так и загляделась на пляшущий в ней огонек.

   - Тише, чем здесь, нигде сегодня не будет, - сказал Жехар. - Столица вся на улице, нет никого, кто не знал бы о том, что сегодня было сказано в ратуше.

   - Я догадалась, - устало произнесла Полина. - И мы еще только начали.

   - Больше десятки дней на мой памяти не длился ни один суд, - утешил ее нобиль.

   - Значит, нам придется постараться быть особенно внятными, - она пожала плечами. - Четыре дня мы уже потратили, сегодня пятый.

   - Судя по тому, что досточтимый Айдиш вчера тоже был поручен заботе императора, вы уже достаточно убедительны, - заметил Жехар. - Не думаю, что сегодня кто-то заметит и запомнит, что ел за обедом. Кстати, ты хочешь обедать здесь или найти тебе другое место?

   - Нам еще чай не принесли, а ты меня уже про обед спрашиваешь, - отшутилась Полина.

   В отпущенные им судом свободных четыре часа уложились чайник чая, тарелка странных сааланских фруктов, больше похожая по размеру на блюдо, партия в дженгу с Жехаром, прогулка по рынку, покупка накидки вроде шаперона, обед в маленьком трактире и короткий визит в городскую оранжерею, которую энц Жехар гордо назвал зимним садом городского магистрата. В оранжерее были цветы, бабочки, маленькие яркие летающие ящерицы и прочая милая экзотика, совсем не напоминающая ни Кэл-Алар, ни, слава богу, Полинин собственный погибший сад. Оттуда они наконец и отправились назад в ратушу. Придя одной из первых, Полина некоторое время наблюдала, как собираются журналисты и зрители, как подходят другие участники процесса, как возвращается и занимает места за столом Совета судейская коллегия. Потом она встретила взгляд Димитри, улыбнулась ему и стала наблюдать за судьями.

   Димитри последовал ее примеру, и очень вовремя. Князь да Гранна объявил начало слушаний и заявил тему.

   - Господа, давайте выясним, что такое Сопротивление. Алиса Медуница, подойди к столу.

   Партия "умеренные против Академии", которую Димитри готовил три года по счету Озерного края, наконец начала разыгрываться. Сейчас все зависело от Алисы - судьба империи, судьба края, его собственная судьба и даже жизнь Унрио. Не говоря о ее жизни. Будут ли дальше слушать Марину, дадут ли высказаться Полине, найдется ли место у стола Совета истории Стаса Кучерова и его сестры, или все это канет в архиве Академии вместе с докладами Хайшен и Дейвина, решится сейчас.

   Алиса подошла к столу совета.

   - Спрашивайте, - сказала она чуть сипловато.

   - Что точно ты делала в день аварии на ЛАЭС, расскажи полностью.

   Алиса рассказала - скупыми короткими фразами, которые, сперва решил князь, она, возможно, помнила по допросам еще в Озерном крае. Она признала свое влияние на ход эксперимента, а в ответ на вопрос о целях этого поступка сказала:

   - Затем, что вас никто не просил совать руки в работающий реактор, просили как раз перестать, но вы никого не слушали. Этим бы кончилось все равно, только крови и смертей могло выйти еще больше. Да, кстати. У дверей две фарфоровые вазы стоят, с синей цветочной росписью, я их по Эрмитажу помню. Вы бы вернули в край, а то некрасиво получается.

   Димитри скорее почувствовал, чем увидел, как ежится Макс в соседнем кресле, болезненно поводя плечом, и вспомнил, что в Созвездии Алиса тоже проходила дознание. Затем, по просьбе да Кехана, девушка рассказала, как оказалась в Хельсинки, и наизусть прочла свой манифест, не выпустив ни слова. Отвечая на вопрос да Юаля, объяснила, как организовала сеть боевых групп, предоставив желающим информацию о методах и способах борьбы, инструкторов и литературу. На десяток или более уточняющих вопросов судей о ее собственной роли она отвечала точно и коротко, и у суда выходило, что как ни крути, дело было не только в ней. Она стала искрой, поджигающей трут, но поленья были уже сложены, и сложила их не она.

   - Почему ты не делала это все из границ края? - спросил да Юаль.

   - Потому что у нас с мужем была договоренность, что если что-то такое произойдет, то я уезжаю сразу и звоню ему, что я в порядке, а потом мы решаем, что делать. Я вернулась, как только поняла, что он не ответит мне.

   - Ты любила мужа? - спросил герцог да Кехан.

   Алиса озадаченно посмотрела на него.

   - Почему "любила"? Я его люблю.

   Герцог кивнул и погрузился в свои записи.

   - Значит, о грядущей беде вы оба знали заранее? - уточнил да Гранна.

   Она задумалась, как будто прислушавшись к чему-то внутри себя, и ответила:

   - Да, года за полтора уже, можно считать, знали. Не представляли, что именно будет, но что не уцелеем, понимали точно.