У свободы цвет неба

   Второй вердикт суда был длинным, как набережная Исаниса, и таким же ожидаемым по содержанию. Унрио поразили в правах на титул и наследование по причине потери Дара, обязательства возмещения в первом приближении поделили между монастырями, из которых пришли в край "отличившиеся" досточтимые. Разумеется, они теряли и свое положение в иерархии Академии, падая в самый ее низ. Часть обязательств возложили на замазанных в работорговле лично, с пожизненным надзором за этими монахами. Услышав это, Вейен усмехнулся. О пожизненном надзоре суду рассказала мистрис Бауэр - и вот, пожалуйста, да Гранна уже применил едва узнанный метод.

   Он получил странное удовольствие, услышав, что часть вреда не подлежит возмещению. Суд с прискорбием постановил, что поскольку князь Димитри был так скор на руку, что виновных, которым можно выставить счет, нет теперь в живых, то он может возместить ущерб сам, если хочет. Впрочем, сказал да Гранна, если край устраивает этот наместник, то окончательное решение о возмещении части вреда, повисшей в воздухе, будет принимать император.

   Следующий пункт вердикта понравился маркизу да Шайни гораздо меньше. Часть ущерба, а именно за заказник в местечке Юкки, предместье Санкт-Петербурга, как и за разрушенные цирк и филармонию города, должен был выплатить он, Вейен да Шайни, и его дочь, мать Унрио.

   Собственность края постановили возвращать в край, если государь не скажет иначе.

   Разумеется, все приговоры, в вынесении которых найдены корыстные причины, назначили к пересмотру, но некромантия есть некромантия, она на землях империи неприемлема и карается смертью.

   Вейлин решением суда был оставлен при столичном храме консультантом и переводчиком до окончания исполнения судебного вердикта. В край его решили не возвращать. Все остальное им было сделано прекрасно, но этот промах просто огромный. И в общем итоге, признал суд, как достопочтенный он не справился. И это ответственность магистра Академии, а не Вейлина лично, поэтому и ответственность по его ошибочным решениям несет тоже Академия.

   Алису Медуницу обязали принять обеты Академии и обещали ей гражданство империи за это. В случае отказа ей пригрозили изгнанием. Считай, ничем. Да и что с ней могло случиться страшного? Край аргументированно доказал, что во всех ее действиях виновата империя в лице двух наместников и политика Академии, выроненный Дар она повторно получила из рук государя. На ее месте любой был бы счастлив принять обеты и до конца дней жить безбедно, рассказывая о том, как прожил эти несколько лет, и о впечатлениях от повторной инициации.

   Заседание закончилось. Гвардейцы и нобили пытались не пропустить журналистов к участникам процесса, обещая "достойно устроенное общение" после окончания суда. Остался последний этап: вердикт императора Аль Ас Саалан, подтверждающий или отменяющий каждый из пунктов вердикта суда.

   Дорога из ратуши в Старый дворец затянулась из-за шторма. Повозку направили аж через Старый рынок. Проезжая мимо рыночной площади, Марина заметила под навесом группу сайни, танцующих то, что только вчера Полина показывала Чаку и его приятелям в зале Старого дворца. Рядом с ними кто-то свистел песенку про белых медведей и земную ось. Довольно похоже. Возница хмыкнул, оглянувшись на седоков:

   - Так они друг с другом еще не заигрывали. Что-то новое...

   Димитри в тот вечер в Старый замок не пришел. Вместо него появился Дейвин да Айгит и остался ужинать. Он рассказал, что князь пошел срочно решать какие-то дела с похоронами двоюродного деда, поскольку в шторм лодки не отправить, а позволить телу старого виконта лежать три дня, как если бы он был смертным, недопустимо и недостойно. Чтобы отвлечь всех от печальной темы, он стал дразнить Полину миссионером и прозелиткой. Шутку охотно поддержала и Марина. Полина, казалось, сносила насмешки молча, тем более что тон был очень дружеский. Но когда граф сказал, что она необходима магистру как незаменимый помощник в обращении сайни и наставлении их на Путь, Унриаль да Шайни перестал смотреть в стол и проявил интерес к беседе. И немедленно получил свою порцию веселья.

   - Конечно, - сказала мистрис Бауэр. - С удовольствием. А ты себе возьми школьных трудных подростков и заботься о них. Я верю в твои способности, у тебя все получится.

   У графа Дейвина сделалось сложное лицо. Марина замолчала и потянулась за чашкой. А досточтимый Айдиш расхохотался в голос.