У свободы цвет неба

   Пока оставшийся в кабаке музыкант отключал и сворачивал аппаратуру, его не оставляли самые поганые мысли. Закончив, Болтун вышел на крыльцо кабака, поводил жалом туда-сюда и решил не ждать развозку, а пойти через лес пешком. И был прав. Только не с точки зрения Кисы, который, отойдя на километр по тропе, уже приладил собственный поясной ремень на еловую ветку и поставил под ноги какой-то обломок то ли ольхи, то ли осины, валявшийся на обочине. Сунуть голову в петлю и толкнуться ногами было делом одной секунды. Болтун успел увидеть это метров с сотни и рванул к нему, как с армейских лет не бегал. И все равно не успел.

   Петлю он срезал складным ножом, вытряхнув из кармана на снег все, что там было поверх. Определить пульс и дыхание не смог: собственное сердце билось в ушах церковным колоколом, а руки он еле чувствовал от нервов. Поэтому сделал первое, что пришло в голову - заорал во всю глотку: "Киса, вставай! Вашу мать, да помогите кто-нибудь!"

   Через бесконечно долгие три минуты на дороге хлопнул портал, из него вышла эльфийка наместника.

   - Ты звал кого-нибудь, я пришла. Чем тебе помогать? - сказала она, подходя, и сразу же добавила. - А, понятно. Странно, он звучал не так долго и не так пронзительно, как... - и не закончила сравнение.

   Болтун понял. Сквозь заполошный стук сердца выдохнул:

   - Не все люди одинаково прочные.

   Эльфийка кивнула. Прикоснувшись к щеке Кисы, потом потрогав его руку, сказала:

   - Жив. Я вызываю наших, мы заберем его. Пойдешь домой сам, или тебя проводить?

   Болтун неопределенно качнул головой и сел в мокрый снег. Эльфийка вздохнула:

   - Ты не можешь идти домой. Тебя тоже надо забирать.

   Еще через полчаса в госпитале Приозерской резиденции Болтун, щедро угощенный успокоительным, спал в одной палате с Охотником, обожженным дезраствором, и гвардейцем, схватившим плечевой радикулит. А Киса, прокапанный полиглюкином с чем-то хитрым и поэтому трезвый, беседовал с дежурным досточтимым о превратностях жизни музыканта и оборотной стороне привязанности, о надеждах, которым не суждено сбыться, и об идеалах, составляющих смысл жизни.

   А утром Болтун встал, вышел на пост, поблагодарить медсестру и справиться о друге - и узнал, что саалан, как и местные психиатры, после попытки суицида держат человека под наблюдением полтора месяца. Еще медсестра сказала, что досточтимый снова придет разговаривать с Кисой после обеда. Болтуну она пообещала встречу с целителем прямо сейчас, и если осмотр покажет, что все хорошо, то он сможет пойти домой, а навестить Кису пусть приходит, когда захочет.

   Через час Болтун ушел из госпиталя. Только подходя к воротам резиденции, он догадался, почему друга сорвало с резьбы. Глянул вчерашний релиз по судебным заседаниям, увидел кричащие заголовки "Отказалась от помилования", мрачно кивнул и пошел шарить по сети в поисках свободных музыкантов.

   А Полина Юрьевна следующим утром уже не смогла проснуться. И ее совершенно не беспокоило мнение по этому поводу князя, императора, магистра Академии и маркиза да Шайни. Время суток ее тоже совсем не волновало. Ей виделось, что она собирает ярких сааланских бабочек и впрягает их в тонкие шелковые нити, но никак не может набрать достаточно, чтобы оторваться от земли, и ничего важнее этой задачи для нее тем ранним утром не было. Не волновало ее и беспокойство Чака, который звал ее и никак не мог добудиться. И уж тем более ее не тронуло то, что сайни, отчаявшись ее разбудить, вломился в комнаты Жехара и, наорав на него, заставил встать и пойти за целителем. Энц отправил сразу двух курьеров - за целителем и к князю Димитри, поскольку мистрис прибыла из Нового мира. А сам пошел с докладом к начальству.

   Досточтимый Эрве знал о случившемся через два часа.

   - Пьевра ваша мать, - сказал он раздраженно. - Эта женщина нужна нам всем живой.

   Старший целитель, вызванный к магистру Академии, только развел руками.

   - Мы бьемся с утра, но результатов нет. Может быть, князь Димитри знает, что с этим делать, Новый мир все-таки другой...

   Димитри, выслушав курьера, поморщился:

   - Исключительно вовремя. Впрочем, как обычно. Вызывайте врача из-за звезд, других вариантов нет, наши целители это не лечат.

   Князь был очень занят подготовкой приема и рассчитывал видеть Полину в числе гостей, но и этим его планам было не суждено сбыться. Оставалось только пытаться исправить хоть что-то и надеяться, что обойдется без критичных последствий.

   Доктор Канюков из Приозерской клинической больницы появился в Старом дворце еще через четыре часа, к счастью, с запасом всех необходимых медикаментов. Сперва он учил Арель ставить капельницу и восхищался ее талантом и легкой рукой. В то, что она видит вену и иглу прямо сквозь кожу, он так и не поверил, конечно. Потом говорил с князем. Разговор получился неутешительный.

   - В этот раз прогноз еще благоприятный, но в долгосрочной перспективе... - доктор коротко поморщился и отвел взгляд.

   - Платон Сергеевич, ведь долгосрочные перспективы потом можно будет как-то скорректировать? - выразил надежду Димитри.