У тебя клыки? (ЛП)

– О. О'кей. Хорошо, большое спасибо, Элвис. Я лучше пойду своей дорогой. Я должна помочь маме собраться.

– Ты же сейчас не планируешь сама призвать демона, а?

Я подняла руку на манер присяги.

– Неа. Я не сумею, даже если бы захотела.

– Хорошо. Демонов нужно оставить тем, кто знает, как с ними обращаться. – Он повернулся, чтобы последний раз оглядеть себя в зеркале. Я потянулась левой рукой (на которой была только кружевная перчатка, без латексной под ней) и тихо коснулась его спины. Латекс и кожа животных были единственными вещами, что могли пригасить мою способность чувствовать всякие штуки, когда я касалась людей, но я реально ненавидела мысль о заполнении своего разума Элвисом. Я была уверена, что и слабая версия скажет мне достаточно.

Я отдернула руку, исступленно улыбаясь, когда он развернулся ко мне.

– Спасибо! Увидимся позже.

Или никогда, если бы исполнилось мое желание. У меня было очень сильное желание пойти принять душ, смыть со своего разума похотливые образы и мысли об Имоджен, заполнявшие Элвиса. Если бы была такая штука как шампунь для мозгов, я бы купила ее целый воз.

– Что за извращенец, – сказала я, направляясь к палатке, занимаемой Иможден. Я, безусловно, собиралась посоветовать ей приглядывать за ним – вещи, которые он думал о ней, были, прямо скажем, не здоровыми. – Но, по крайней мере, он извращенец, который не заставляет демона воровать для него деньги. Не из стального сейфа.

Палатка Имоджен была пуста. Она ушла на весь день, вероятно, сделать покупки в городе (она любила делать покупки), но ей не нравилось делать это сразу после открытия. Я оглядела луг. Я отвела Теслу в маленький закуток позади передвижных туалетов, так чтобы он мог пастись подальше от входов на ярмарку. Сорен чистил Бруно, готовя его к появлению в магическим действе Питера. Солнце было все еще едва видно сквозь деревья, длинные янтарные и розовые полосы тянулись через темнеющее небо. Еще через полчаса оно станет темным, и Готская ярмарка возродится к жизни. Сотни людей будут топтаться по ярмарке, смеясь, вопя, делая пирсинг на какую-то часть тела, общаясь с их усопшими любимыми, играя с пыточными приспособлениями… ну, вы знаете, обычный вечер.

Я пробежалась по мысленному списку людей, которые коснулись сейфа. Элвис, мой главный подозреваемый, оказался провалом. Иможден и мама, я была уверена, это просто совпадение. У Питера не было причины грабить самого себя (мотива, как это называют детективы), и у Сорена вероятно тоже была уважительная причина поместить что-то в сейф.

Оставался Карл.

Я посмотрела вниз на длинный центральный проход, туда, где Курт и Карл закатывали свой реквизит в главный шатер.

Я остановилась у одного киоска, чтобы добыть колбасы и большой крендель с солью, втиснув колбасу под низ, пока шла в сторону главного шатра.

– Эй, Сорен, – сказала я, приостанавливаясь у лошадиного фургона. Он натирал жирной массой копыта Бруно, чтобы сделать их привлекательней. Я протянула ему крендель.

– Спасибо, – сказал он, вытирая руки о мятые шорты, прежде чем взять его. – Хочешь, чтобы я покормил Теслу с Бруно?

Я, слегка хмурясь, слизала последний колбасный сок с пальцев.

– Это было бы, в самом деле, хорошо с твоей стороны, но ты не обязан этого делать.

Он усмехнулся и откусил большой кусок кренделя.

Я тотчас же насторожилась.

– О'кей, так ты хочешь быть хорошим?

Он огляделся, его ухмылка стала шире.

– Танти [15]сказала мне, что ты, как предполагается, будешь выяснять, кто украл деньги. Думаю, тебе стоит присмотреться.

– Ты смотришь слишком много американского ТВ, – сказал я, и натянула оба набора перчаток. – Говоря об этом, ты не заметил ничего подозрительного насчет сейфа?

– Подозрительного? – Маленькие кусочки теста полетели, когда он заговорил с набитым кренделем ртом. – Что может быть подозрительного насчет сейфа?

Я чуть покачала головой.

– Не знаю… кого-то бродящего рядом, кого не должно было бы быть, кого-то в трейлере, когда твои тетя или папа убирали деньги, кого-то, кто знает комбинацию, вот такие вещи.

Он быстро огляделся, потом склонился, стукнув себя в грудь.

– Я знаю комбинацию.

Мои брови поползли вверх.

– Ты?

– Да, папа написал ее на клочке бумаги, потому что всегда забывал. Он однажды оставил бумажку в палатке. Я подобрал ее.

Мой рот завис чуть открытым, пока я не осознала это и не взяла под контроль.

– Ты хочешь сказать, что твой отец оставил шифр к сейфу в свободном доступе, где любой мог увидеть его?

– Нет, не в свободном доступе. Это было в палатке несколько недель назад, когда мы были в Штутгарте, помнишь? Он был на ящике с голубями с какими-то заметками о городах, в которые мы отправимся. Единственные люди, которые могли его увидеть были…

– Любые связанные с ярмаркой, включая группу, сбежавшую ночью. Господи, Сорен, любой мог открыть сейф! Ты сказал Питеру, что нашел шифр?

Он покачал головой и набил остатками кренделя рот.

– Я положил его обратно на стол, так чтобы он не узнал, что тот пропадал. Но я видел на нем номер. И запомнил.