У тихой Серебрянки

Ближайшими помощниками коммунистов были комсомольцы Василий Трубачев, Юрий Лазарев, Виктор и Аркадий Ковалевы, Иван Герасимов, Игорь Савицкий, Семен Скобелев, Алексей Барковский, Александра Трубачева. В группу входили и двое пожилых — беспартийные Николай Голушков и Николай Гервасев.

Начали с выяснения обстановки, налаживания связей с местным населением. Хорошо, что трое были жителями этого района, знали людей. В первый же день прибытия на территорию района партизаны сожгли мост через Рекотянку. Он днем не охранялся, и операция не требовала риска. Да и провели ее ровно в полдень, когда немцы с педантичной точностью обедали.

Три партизана во главе с Василием Трубачевым, белорусом, из Мстиславльского района, в тот же день ушли в поселок Хвощ. Побывали в каждой хате, поговорили с людьми, выяснили их настроение. Все жители поселка ненавидели «новый порядок», все предлагали свою помощь партизанам. Каждый норовил накормить, положить в вещевой мешок хлеба, сала, пару луковиц. Кто дал пилу, кто топор, нашли «лишние» ведра, миски и ложки. Мол, обживайтесь в нашем лесу.

Комиссар похвалил Трубачева за то, что начал с главного — с хорошего отношения к местным жителям.

2 октября 1942 года Антонов и Скобелев пошли в деревню Хмеленец. Думали встретиться с Самуилом Павловичем Дивоченко, бывшим инструктором Журавичского райкома партии. По сведениям Антонова, он знал, где расположены склады оружия, боеприпасов, одежды и обуви, которые создавались накануне оккупации района для партизанского отряда. Но Дивоченко дома не оказалось. Остерегаясь гитлеровцев, он часто уходил в Старый Довск к свояку Антону Крошину. Тот был старостой деревни, и скрываться там было безопаснее.

Зато в Хмеленце Антонов и Скобелев встретились с коммунистом Максимом Антоновичем Автушковым. Он тут же стал проситься в партизаны. Антонов дал ему пока задание: во что бы то ни стало разыскать Самуила Дивоченко и свести с инициативной группой.

Через неделю партизаны снова решили выйти на боевую операцию. В Хмеленце был небольшой по численности гарнизон. Автушков доложил, что гитлеровцы ежедневно бражничают, отнимают у крестьян продукты, одежду, скот.

Партизаны ворвались в казарму поздним вечером, когда немецких служак окончательно обессилил хмель Двое гитлеровцев оказали сопротивление и тут же были убиты, трое пленены. Народным мстителям достались карабины, патроны и гранаты.

10 октября в группу приняли коммунистов Ивана Афанасьевича Михунова, Григория Федоровича Савченко и комсомольца Михаила Петровича Журавлева. Чтобы «новые власти» не терроризировали их родственников и односельчан, партизаны подняли стрельбу, а подпольщики пустили молву, что, дескать, погибли хорошие люди от рук неизвестных — то ли от наезжих полицейских, то ли от партизан.

2

Под вечер 10 октября мы с Михаилом Прохоровым бродили по лесу недалеко от Серебрянки. Нас окликнули.

Трое вооруженных стояли возле ели. У одного автомат на груди, у двух короткие карабины за плечами. Лишь один из троих в военной форме — тот, что с автоматом. На двух же — обычные телогрейки, подпоясанные ремнями с патронташами и гранатами.

Хотя мы искали этой встречи, теперь отчего-то растерялись. Вдруг Прохоров бросился к тому, что с автоматом на груди:

— Дядя Филипп!

— Ну как вы тут? Как мать, сестры?

— А вы… вы партизан, дядя Филипп? — еще не верилось Михаилу. — Вот здорово! Вот так встреча!

Родной дядя Михаила Прохорова явно был каким-то начальником: ведь на груди — автомат. Мы начали просить, чтобы он взял нас с собой.

— Да вы что? Кого ни встретишь — знакомого, незнакомого, родственника, — каждый просится в партизаны! Так, пожалуй, партизан будет больше, чем деревьев в лесу!..

Михаил знакомит меня со своим дядей.

— Антонов, — говорит тот и крепко жмет руку. — Ну а теперь познакомьтесь с моими товарищами.

— Скобелев! — молоденький паренек вытягивается по стойке «смирно», будто перед ним какие-то командиры. Я завидую ему: только золотится пушок на подбородке, а гляди — уже партизан.

— Ковалев, — спокойно говорит второй и после паузы добавляет: Аркадий. У меня есть тезка по фамилии, но имя его Виктор.

Мы присели на желто-золотистую листву возле клена. Он чем-то напоминал то дерево, под которым прошлой осенью Михаил нашел ручной пулемет. И меня потянуло за язык:

— У нас и оружие есть свое, даже пулеметы, так что можете принять нас в отряд.

— Это хорошо, — улыбнулся Антонов, — что есть свое оружие. Оно нам пригодится. Передайте его Скобелеву. А сами, ребятки, организуйте молодежь в подпольную организацию.

— Да она есть у нас, — признался Михаил. — Уже больше года действует. И кивнул на меня: — А Дмитриев — наш подпольный секретарь.

— Это очень хорошо, что есть такая организация. Ну а чем занимаетесь?

Перебивая друг друга, мы начали рассказывать. Старались показать себя такими боевыми хлопцами, что хоть в огонь и воду, а не только в лес. Но Антонова не так-то просто было уговорить. Он сказал, словно отрубил:

— Вот и хорошо. Так и впредь держать!

Прошло добрых два часа, пока мы передавали оружие Скобелеву. Антонов посоветовал нам носы не вешать.