У убийц блестят глаза

Двигаясь в сторону к Санта-Фе, я сразу понял, что пришла весна, потому что верхний слой земли в этой части страны поднялся вверх и, подгоняемый ветром, устремился на восток со скоростью сорок пять миль в час. Впрочем, это лишь зефир для здешних мест. Вы можете поместить весной в Нью-Мексико пару ураганов из восточных районов, и никто не заметит перемены погоды. В пыльной буре я проехал все шестьдесят миль до трассы ЮС-85, движение по шоссе сильно замедлилось в связи с разгулом стихии, видны были лишь расплывчатые желтые пятна зажженных фар. Потом вдруг снова просветлело, над головой появилось чистое голубое небо, и засияло солнце. По радио сообщили, что ЮС-66 к востоку от Грантса закрыта из-за пыльной бури. Я спокойно воспринял известие, поскольку эти проклятые передние стекла стоят дорого и пескоструйная обработка превратит их в матовые за пару минут, если поехать слишком быстро через эту бурю.

Когда я приблизился к Санта-Фе, белизна покрытых снегом вершин гор Сангре-де-Кристос показалась просто болезненной по контрасту с той грязной пеленой, из которой я выехал. Правда, ветер не прекратился, когда я въехал в город, но, по крайней мере, вокруг не летали сорванные с места предметы. Я остановился в “Ла Фонда”, смыл с себя песок, вычистил его из зубов и спустился в бар перекусить. Место знакомое: мы с Натали всегда здесь питались, когда заезжали в Санта-Фе. Поскольку я был один, то быстро поел и поднялся в номер. Немного полистал телефонный справочник, лег в постель и проспал до рассвета.

Утром оделся в консервативном стиле – в светлый габардиновый костюм, он практически является униформой для здешних мест. По брюкам я заметил, что похудел. Раньше, когда был еще совершенно здоров, это могло стать поводом для радости – не люблю, когда вес заходит за двести фунтов. Я позавтракал и часа два колесил по городу, чтобы определить, есть ли у меня сопровождение. Сопровождение было. Вану надо самому как-нибудь испытать на собственной шкуре, что такое преследование. Понял бы, как хочется нажать на газ и оторваться от “хвоста”.

Впрочем, в настоящий момент мне была довольно безразлична слежка, поскольку не имелось никаких шансов сохранить мои действия в секрете. Я поехал вверх вдоль реки Эскья-Мадре к церкви Кристо-Рей. Когда-то Эскья-Мадре называлась Мадре-Дитч и снабжала водой весь город. Теперь, оправленная по-современному в бетонные берега, которые по идее должны были служить преградой, в случае если бы она вздумала выйти из берегов во время дождей, река выглядела, скорее, как горный ручей, который заблудился и теперь протекает через большой город. В центре Санта-Фе она исчезает под землей в нескольких местах, но потом вновь выходит на поверхность и открыто течет в жилом районе, который, как и многие другие, заселен наполовину испано-американцами и наполовину “англо”: если кто не знает – так на местном наречии называют всех иностранцев, то есть людей, которые не говорят по-испански.

Так или иначе этот водный поток называется Эскья-Мадре, и дорога вдоль него носит то же название. Как раз на этой дороге и находился дом по интересовавшему меня адресу. Неизвестно, по каким соображениям, в этих местах считается, что дверь красного цвета говорит о художественной натуре живущей за ней женщины – например, красный фонарь говорит о принадлежности женщины совсем к другому типу. Но тем не менее все мои знакомые женщины, как только узнавали разницу между палитрой и подушечкой для булавок, немедленно красили свою дверь в красный цвет. Парадная дверь дома Рут Деври, например, была глубокого темно-красного цвета.

Заметив красную дверь, я некоторое время поездил по соседству, надеясь, что мои действия не вызывают подозрений и выглядят естественными. Санта-Фе – старинный город, где ценят покой и уединение, подтверждением служит то, что каждый житель огородил свой дом высокими глинобитными стенами. Они выходят прямо на улицу, что, естественно, ограничивает передвижение. Мой автомобиль, широкий и приземистый, плохо справлялся с углами, и наконец я прекратил свое безумное катание и уехал из этого кроличьего садка в отель.

После ленча я вернулся в номер, освежил память, заглянув в телефонный справочник, и снял трубку. Оператор соединила меня мгновенно. Ответил девичий голос.

– Мисс Расмуссен? Мисс Расмуссен, это Джим Грегори... Грегори. Да, верно, – доктор Грегори, тот самый, которого вы пытались как-то раз застрелить. Я понимаю, что вы не испытываете особого желания меня видеть... Тем не менее все-таки рискну и вношу предложение встретиться. Могу ли я подъехать к вам?.. Да, после обеда будет удобно. Благодарю вас, мисс Расмуссен.

Повесив трубку, я поглядел в зеркало. В нем отразилось выражение лица человека, недоумевающего по поводу того, что он себе позволяет...