У убийц блестят глаза

Он еще что-то говорил, но уже бессвязно. Все метался, потом вдруг свернулся клубком, обхватив себя руками, и его стала бить крупная дрожь. Было слышно, как у него стучат зубы. Я взял с лавки свой спальник с большим содержанием дакрона, не такой теплый и легкий, как пуховый, зато дешевый. Поскольку Нина до этого раскрыла его полностью, я укутал им парня, как одеялом. Обменявшись взглядом, мы отошли на некоторое расстояние – так обычно делают, когда собираются говорить в присутствии больного.

– Джим, мы должны отвезти его к доктору. Я не очень сильна в медицине, но моя мать умерла от воспаления легких, и у него очень похожие симптомы.

– Мы не сможем это сделать, Испанка.

– Но это просто необходимо сделать. Он умрет без медицинской помощи.

– Можно было бы соорудить тобоган и спустить парня вниз, но он не вынесет. Надо держать парня в тепле и, значит, ехать на машине. Впереди шесть миль, покрытых толстым слоем снега, и нет никакой уверенности, что дорога расчищена, даже если мы до нее доберемся. Обычно сначала чистят главное шоссе, и сегодня хватит работы там. В таком случае, чтобы достичь основной трассы, нам придется прокопать путь в двадцать миль. У меня на это сил не хватит. Даже на шесть миль не хватит. Не надо себя обманывать. Мне жаль, но это не в моих силах.

– Но я могу работать лопатой. Я покачал головой:

– Давайте смотреть в лицо фактам. Если мы отъедем пару миль и застрянем, это будет катастрофой. Значит, лучше остаться здесь. – Мы помолчали, потом я сказал: – Если даже у него пневмония, это не смертельная болезнь, многие поправляются.

– Но не в таких условиях. И не после отравления угарным газом.

– Нам его не доставить вдвоем, Испанка. Есть, правда, альтернатива. Если сможете удерживать этот форт в одиночку, я пойду пешком и, возможно, найду помощь.

Она колебалась, глядя мне в глаза.

– Очень далеко. Если пурга усилится, то вы можете...

– Черт побери, но ведь сейчас весна, хотя погода, кажется, и не слышала эту новость. Снег скоро перестанет валить. Впрочем, снегопад может продлиться еще некоторое время. Если никого не встречу на дороге, придется тащиться к ранчо, которое мы видели по пути. Мы отъехали от него четырнадцать миль. Скажем, я буду делать две мили в час – значит, это займет семь часов. До темноты навряд ли успею вернуться. Вы справитесь одна?

– Я справлюсь. Но, может быть, пойти мне? Я не болела, как вы. Я в хорошей форме. Я усмехнулся:

– Это верно, Испанка, я уже давно восхищаюсь вашей формой. – Я посерьезнел. – Нет, вы лучше меня сможете за ним ухаживать. Сделайте мне пару сандвичей, пока я соберу вещи.

Я взял компас, охотничий нож, непромокаемую коробку спичек, чашку, небольшой фонарь, свое ружье, заложил в магазин пять патронов, оставив пустым патронник, ослабил ремень, чтобы не давило плечо, и засунул горсть патронов в карман.

– Зачем это? – Она подошла с пакетом в одной руке и с чашкой кофе в другой. – Зачем вам ружье?

– Но это противоестественно – бродить по горам без ружья.

– Глупости, лишний вес вам будет во вред. В этих местах никто не может напасть на вас. Я показал глазами на юношу:

– У вас короткая память, Испанка. Я могу встретить тот джип. А вам лучше зарядить свою тридцатку, когда я уйду. – Я положил в карман пакет с сандвичами, выпил кофе и отдал ей обратно чашку. – Ну, будьте умницей, – пожелал я и ушел.

Ветер все еще был довольно силен. Но он дул мне в спину, помогая спускаться вниз по каньону. Видимость была получше, чем вчера. Я прошел мимо обеих машин, снегом их так замело, что они оказались почти не заметны с подветренной стороны. Я порадовался, что в “понтиаке” достаточно антифриза. Вскоре я уже шел по лесу, и ничто не напоминало о хижине, лишь иногда ветер доносил запах дыма.

За час я добрался до первого моста, что было нормально. Каждый час – отдых пять минут. Отправляясь в дальний путь, надо обязательно следовать определенному графику движения, иначе вы вскоре обнаружите, что присаживаетесь на каждый пенек отдыхать. Прислонив ружье к дереву, я спустился к ручью. У края он оказался покрытым коркой льда, но я сумел ее проломить и зачерпнуть воды, не промокнув при этом. Вода была слишком холодной, ее нельзя пить быстро. Я присел на корточки на берегу и медленно поглощал влагу, слушая шум ручья и ни о чем особенно не думая. Давала себя знать ноющая боль в икрах, после того как я шагал по глубокому снегу, с трудом вытаскивая из него ноги.

И вдруг я услышал посторонний звук. Но не мог точно сказать, что это было. Я медленно поднялся – у того, кто хотя бы изредка охотился, вырабатывается привычка не делать резких движений. Не спеша допил воду, убрал чашку в футляр, сунул его в карман, все время прислушиваясь. Неторопливо вернулся туда, где оставил ружье, но не стал надевать через плечо, держа в руках. Еще постоял, послушал. Потом открыл затвор и заглянул в дуло, проверяя, не забилось ли оно снегом. Затвор поставил на место, одну пулю послал в патронник из магазина. Поставил на предохранитель и натянул перчатки.