У вечности глаза жестокие

Только голова, заполненная мыслями, стала тяжелой и неподъемной. Вообразив на макушке веревку, Рада старательно представляла, как тянула за нее, вытягивая нечто вверх. Но, ни в какую. Минуту, две, три, десять, двадцать, Любимова лежала и не могла уловить хоть малейший проблеск силы.

Стало обидно. Уж если у Дарьи получилось, чем она — то хуже?

— Ну — ка встань, — неожиданно гаркнул Петр. — Встань и беги!

Любимова опешила, не сразу поняв смысла приказа. Вот только Князев не желал долго ждать.

— Встать!!! Кому говорю!

Звуковой волной Раду подбросило с пола.

— Быстрее, что ты плетешься как беременная улитка!

Она стала наращивать скорость. Все быстрее и быстрее. Ноги без усилий отталкивались от пола. Ветер, поднявшийся от бега, будто бы подталкивал вперед. Сильнее и сильнее. Кожу начало пощипывать. Толчок изнутри, и Любимова споткнулась. Но не успела упасть, сила, вырвавшаяся из тела, подхватила и понесла дальше.

Раде хотелось орать от удовольствия. Всепоглощающее ощущение счастья и блаженства разрывало на части. Не терпелось поделиться со всем миром радостью, что она и сделала, закричав в полную силу своих легких.

Постепенно эйфория уходила, оставляя после себя удовлетворение и усталость. Прикрыв глаза, Любимова без сил опустилась на пол.

— Налеталась, птичка! — донесся голос Горислава. — Вставай уж, итак, долго носилась.

Собрав последние силы, Рада приняла вертикальное положение. То ли вертелся пол, то ли голова, она не поняла. Улыбнулась Александру, старательно отводящему глаза, подошла к остальным. С третьего раза попала в рукав, протянутого Дарьей халата.

— Ну, как я? — спросила у всех сразу и каждого по отдельности. — Крута?

— Без базара! — улыбнулась Марьяна. — Летала, как сокол.

— Шикарна! — добавил Горислав. — Присядь, давай, вот к стеночке, пока не свалилась.

А потом обратился к Вольному:

— Ну что ж, Саша, твоя очередь. Выходи в центр.

* * *

Александр загадочно хмыкнул и прошел дальше. Встал посередине. Первоцвет машинально облизнулась, рассматривая его фигуру. Высокий поджарый, он казался не особо сильным. Но Дарья помнила, каков в деле этот мужчина: выносливый, страстный, умелый.

Она заставила себя не думать об этом.

Марьяна, тем временем, подошла ближе и остановилась рядом с Вольным. Остальные заинтересованно наблюдали. Тот напрягся, сжался. Видимо, стараясь почувствовать каждую мышцу своего тела. Расслабился. Снова напрягся.

— Давай вначале правую руку. Концентрируй все внимание на ней, — руководила Кузнецова.

Александр сместил фокус внимания на одну конечность.

— Почувствовал? — поинтересовалась наставница.

— Угу.

— Молодец, держи. Хорошо. Потихоньку переноси на вторую. Аккуратно, твоя сила сейчас будто мыльная пленка, не рви, раздвигай плавно.

Ладони Вольного подернула дымка, словно марево на горизонте во время жаркого дня исказила очертание руки. Поползла дальше — к локтю, по предплечью к плечу.

— Замечательно, теперь спина и грудь.

Но не успела Марьяна договорить, дымка исчезла. Жених разочаровано нахмурил брови.

— Без рывков. Давай заново.

Все повторилось в точности.

— Молодец, видишь, во второй раз проще, — кружила Марьяна, водя своей рукой чуть выше тела Александра. — Теперь туловище.

Он покорно выполнял требования наставницы. Сила вспарывала одежду, освобождая кожу.

— Давай ноги. Тяни дальше, ноги у тебя длиннее того расстояния, что ты покрыл. Хорошо! Голова. Не бойся, на мозг это не влияет, тяни смелей.

Александр полностью покрылся маревом. Обнаженное напряженное тело влекло правильностью форм. Дарья смотрела на него, не в силах оторваться от зрелища. Воображение рисовало сцены, в которых главными героями были они.

Она вспоминала его прикосновения, поцелуи, ласки и не могла себя остановить. Возбуждение токало внизу живота, распространяясь по организму приливной волной. Кровь прилила к лицу, жар опалил щеки. Грудь нестерпимо заныла, требуя внимания, между ног стало влажно. С трудом сдержав стон, Дарья сжала колени, отчего острота ощущений только усилилась.

— Дашка, перестань! — пихнула ее Рада. — Я опять чувствую твое желание. Не можешь контролировать себя, не смотри! Все испортишь!

— Постараюсь держать себя в руках, — буркнула в ответ Первоцвет, мысленно поблагодарив Любимову. Но от греха подальше отвернулась.

У стены сидели Петр с Гориславом.

— Что сестра, не вынесла? — хлопая по полу рядом с собой, спросил Фамильный. — Садись, отдохни.

— Не смогла, — покраснела Дарья. Потопталась-потопталась, но так и не уселась на пол, оставшись на ногах.

— Ну, ничего, — протянул наставник. — Научится он вызывать силу в одежде, будет проще.

— Очень надеюсь. Сами-то как справляетесь?

Те лишь загадочно улыбнулись.

— Замечательно, Саша. Ты — супер! Теперь впитывай пленку обратно, — тем временем, направляла Марьяна. — Надевай белье. Оно новое, специально для таких случаев здесь припрятано, не волнуйся. Надел? Теперь вызывай силу снова, но обтекай те места, где тело спрятано под одеждой, стели сверху.

— Как вы думаете, можно уже повернуться? — поинтересовалась Дарья, в нетерпении переступая с ноги на ногу.