У великих африканских озер

Как же все это выглядело в действительности после достижения независимости? В своих мемуарах Мутеса II, описывая свадьбу Оботе в 1963 году, не без сарказма говорит о его отношении к роскоши: «Это было гигантское мероприятие. Я не хочу даже пытаться подсчитать, сколько же это все стоило, так как результаты такого подсчета стали бы отрицать. Некоторые говорили — 25 тысяч фунтов стерлингов, некоторые 35 тысяч фунтов, была названа официальная цифра — 8,5 тысяч фунтов стерлингов. Такая маленькая сумма не покрыла бы стоимости одних только напитков, которых, по подсчетам журналистов, было 60 тысяч бутылок пива и полторы тысячи — шампанского. Однако последовало заявление о том, что большинство напитков подарено фабрикантами из личной симпатии, а не в целях рекламы. Во всяком случае, за обручальное кольцо он заплатил сам. Когда же британская общественность потребовала лишить Уганду материальной помощи, наш премьер-министр поспешил, как всегда, указать на происки неоколониализма. "Это означает, — бушевал он, — что кое-кто в Британии хочет диктовать Уганде, как ей расходовать свой бюджет". Более того, как считал Оботе, для Уганды естественно чествовать "некоторых своих лидеров как героев борьбы". Я думаю, что Оботе — скорее самозваный герой, по-настоящему не страдавший за дело. В Африке националистов обычно бросали в тюрьмы или высылали из страны. Оботе не провел и десяти минут в тюрьме в ходе своей "борьбы"»^{69}.

К язвительному высказыванию Мутесы следовало бы добавить, что Оботе всегда был присущ некоторый комплекс неполноценности, как утверждают мои угандийские друзья, знавшие его близко. Поэтому он всегда хотел принадлежать к «истеблишменту Менго», то есть высшим, аристократическим кругам Уганды. Отсюда — подчеркнутая пышность его свадьбы, отсюда и выбор невесты — уж Мириа-то, безусловно, принадлежала к этому истеблишменту как представительница протестантского аристократического семейства Буганды. Заметим, что ранее, на церемонии предоставления Уганде независимости, как «миссис Оботе» была представлена женщина из народа ланги. Мирна остается его официальной женой и до сих пор, хотя живет в Найроби, а сам Оботе — в Замбии. Заметим также, что к моменту прихода к власти у Оботе не было ни шиллинга в банке, а в 1963 году для него был куплен дом за 25 тысяч шиллингов.

Главной задачей Оботе стало укрепление собственной власти в стране. Женитьба на Мирна и провозглашение кабаки Мутесы II президентом страны способствовали сближению с монархическими кругами Менго. Кроме того, конституционные полномочия президента и сама личность Мутесы II способствовали сосредоточению реальных рычагов управления в руках премьер-министра.

Но 1964 год принес власти Оботе серьезные испытания. В январе восстали содлаты в казармах Джинджи. Надо сказать, что независимая Уганда унаследовала старую колониальную армию, большинство в которой составляли северяне, да к тому же католики, естественно поддерживавшие не Народный конгресс, а Демократическую партию как партию католиков. Но Оботе сумел уверить военных в том, что его Конгресс даст им власть. И вот — волнения. Оботе настолько испугался, что единолично принял решение о введении в страну британских войск. Национальный исполком Конгресса, его высший орган, потребовал от Оботе объяснений, и тому пришлось пообещать вывести английские войска, как только в них отпадет необходимость.

В ходе штурма казарм Джинджи особенно отличился Иди Амин. Он и стал заместителем главнокомандующего новой армией, а главнокомандующим, как более грамотный человек, — другой северянин Ш. Ополот. После мятежа состав армии претерпел значительные изменения. Ополот и Амин набирали своих людей. Оботе считал, что теперь-то армия у него в руках. Так оно и было до поры до времени.

Следующей задачей Оботе было укрепление собственного положения внутри Народного конгресса. К тому времени в руководстве партии наметился раскол. Левое крыло партии во главе с Дж. Каконге не одобряло многие шаги Оботе. Для Оботе насущной задачей стала проблема — как убрать Каконге. Для этого было решено использовать партийную конференцию в городе Гулу, состоявшуюся в апреле — мае 1964 года.

К конференции готовились загодя: были составлены соответствующие партийные документы, в том числе и доклад генерального секретаря Каконге. Более того, по настоянию Оботе был изменен утвержденный ранее порядок выдвижения делегатов на конференцию, с тем чтобы от Бусоги, где позиции Конгресса были особенно сильны, на конференцию их попало возможно больше. Предполагалось, что конференция выразит вотум недоверия Каконге, а Оботе скажется больным.

Но конференция пошла не совсем по сценарию, подготовленному премьером. Вот что рассказывал мне один из ее участников, сторонников Каконге: