У ворот зла

Нет, ему не показалось! Более того, этому имелось объяснение. Оно могло бы выглядеть безумным. Но речь шла о колдовстве, а все, что связано с колдовством, всегда безумно, и потому даже нелепой догадкой не следовало пренебрегать. Каменный монстр был приведен в движение каким-то заклятием, без жертвоприношения, Видимо, Лизениусу каким-то образом удалось обойти это условие не проливая крови. Но это не означало, что крови не будет вообще. Статуе нужны были жертвы, без этого она не могла обходиться. И поскольку жертв ей принесено не было, статуя вознамерилась добыть необходимое сама.

В настоящий момент каменный истукан не был занят поисками жертвы. Еще один воин бросился к статуе, и, прежде, чем Конан успел ему предостерегающе крикнуть, бамула поднырнул под протянувшиеся к нему руки и выпрямился, невредимый, за спиной у монстра во весь рост. Непонятно, зачем ему это понадобилось, если считать, что попытка взять статую голыми, руками столь же тщетна, как и стремление убить ее сталью.

Однако пример бамульского воина показал, что от статуи вполне можно увернуться, очистив ей тем самым путь к выходу из пещеры на склон холма, где ее уже ждали пикты. Похоже, Лизениус контролировал статую ничуть не больше, чем контролировал клан Змеи. Оказавшись на свободе, каменный монстр будет истреблять пиктов и гиперборейцев с одинаковой яростью. Статуе все равно. Ей просто нужна была плоть. Рано или поздно она, следуя своим кровавым путем, удалится подальше от пещеры. У Конана и его людей появляется, по крайней мере, надежда.

Как бы то ни было, один бамульский воин уже погиб. В сердцах Конан обложил страшными проклятиями всех стигийцев. Подумать только, терять людей, когда он и его отряд уже наполовину выбрались из пиктских краев! И как потерять!

Ладно, теперь пусть страдают пикты. А пока статуя будет гоняться за дикарями по лесам, Конан со своим отрядом может возобновить свой путь на юг, к границе. А Лизениус со Скирой пусть сами расхлебывают кашу, которую заварили.

Складывалось такое впечатление, что сейчас статую заботит лишь одно выбраться из пещеры. Теперь она, похоже, не собиралась предпринимать какие-либо усилия и выискивать себе новые жертвы. Один за другим Конан со своими людьми проскакивали мимо каменного монстра. Одному, правда, не слишком повезло. Рука статуи молниеносным движением успела схватить его за волосы. Впрочем, этим дело и ограничилось: чудовище не делало никаких попыток притянуть человека ближе к себе или схватить его другой рукой. Рыча от боли и осыпая все проклятиями, бедолага вырвался, пожертвовав прядью волос.

Вуоне удалось миновать опасность, затем проскочили еще трое. В конце концов между статуей и входом в пещеру остался один Конан.

Монстр стоял так близко от него, что киммериец мог бы коснуться его кинжалом, потрудись он вытянуть руку. Однако Конану и не пришла в голову мысль заниматься такими глупостями. Он собрался, будто пантера перед прыжком, и бросился вперед.

Прокатившись по земле, Конан нанес удар обеими ногами статуе под колени. Каменный монстр покачнулся. Удар пронизал киммерийца кинжальной болью. Конана отбросило назад, и он ударился головой о камень. Сделав невероятный кульбит, киммериец все-таки умудрился вскочить на ноги, проверив сперва одну ступню, а потом другую, чтобы убедиться, что все в порядке.

Он был невредим, если не считать нескольких царапин, на которые сейчас можно было не обращать внимания. Впрочем, и статуя ничуть не пострадала. Неуязвимая и непобедимая, она прошла по телам павших пиктов, небрежно раскидав баррикаду из трупов врагов, которую бамула нагромоздили у входа. Конан наблюдал. Ему было интересно, будет ли статуя впитывать кровь, плоть и кости мертвых пиктов. Но увы! Каменный монстр только отбрасывал тела в сторону или топтал их. Кости трупов трещали под неимоверным весом.

- Нелегко будет убить ее, я думаю! - проговорил Говинду.

Конан вздрогнул при звуке человеческого голоса. Он понял: это оттого, что за все это время никто не произнес ни слова. Последним звуком был страшный крик киммерийца, пытавшегося предупредить безрассудного бамула.

- Приготовься, мы выбираемся из пещеры, как только эта дьявольская игрушка набросится на пиктов! - сказал ему киммериец. - Я пойду первым! Вы за мной! Вряд ли у нас будет шанс лучше! Сейчас пикты будут слишком заняты статуей.

Судя по лицам бамула, они сильно сомневались в том, что у них есть какие-то шансы на успех. Впрочем, Конан не собирался препираться. Судя по страху, который статуя нагнала на него и храбрых чернокожих воинов, пикты, должно быть, сейчас улепетывают, не помня себя от ужаса. У дикарей явно не будет никакого желания возиться с теми, загнанными в угол, кто уже почти распрощался с жизнью. А Конан понимал, что ему и его бамула действительно терять больше нечего.