У восточного порога России. Эскизы корейской политики начала XXI века

Похоже, что при сохранении нынешних параметров переговорного процесса, сфокусированного на проблеме ядерного оружия КНДР, ликвидация ее ядерного потенциала практически недостижима, поскольку не решаются вопросы безопасности пхеньянского режима. Однако ядерный потенциал КНДР – фактор больше политико-психологический, чем военный. Использование ядерного оружия в военном конфликте крайне маловероятно, да и сам такой конфликт именно в силу фактора ядерного сдерживания может возникнуть лишь случайно или при наличии внутреннего кризиса в КНДР. Слабым утешением служит то, что ядерный статус КНДР фактически (при условии, что удастся избежать развития потенциала ОМУ и тем более его распространения) служит фактором поддержания мира в регионе.

Налицо, однако, ущерб от нарушения принципов нераспространения. Надо признать, что дальнейшее совершенствование КНДР ядерных зарядов параллельно с развитием ракетных программ может привести к изменению военного баланса в регионе (в том числе нуклеаризации Японии, Южной Кореи, Тайваня), разрушению режима нераспространения, а потому Россия заинтересована в прекращении подобных программ КНДР. В этом наши интересы совпадают с США, Японией и Южной Кореей. Однако хотелось бы высказать мнение, что сама по себе полная ликвидация уже имеющегося ядерного потенциала КНДР не должна быть для России абсолютным приоритетом, по отношению к которому все остальные цели носили бы подчиненный характер (как это декларируют США, Южная Корея и Япония). Необходимо отдавать себе отчет в том, что если это произойдет без создания прочной системы коллективной безопасности в регионе, военные риски могут даже увеличиться.

При таком подходе ясно, что нельзя повторять ошибки 1990-х гг., когда, абсолютизируя интересы ядерного нераспространения, в том числе в качестве жеста доброй воли в отношениях с США, мы оказались оттерты от корейского урегулирования в целом. Для России сохранение переговорного процесса на Корейском полуострове важно в первую очередь для обеспечения нашей вовлеченности в процессы в СВА, хотя и недопущение подрыва режима нераспространения, и предотвращение экспорта технологий массового уничтожения (особенно в исламские страны) также важны. Однако означает ли это, что мы должны полностью поддерживать американскую линию – “денуклеаризация любой ценой”? Даже в самих США понимают практическую невозможность денуклеаризации на нынешнем этапе и обдумывают варианты управления рисками, т. е. при молчаливом согласии с ядерным статусом КНДР требовать от нее лишь выполнения четырех “не”: не производить расщепляющиеся материалы, не проводить ядерных испытаний, не распространять ядерные технологии, не расширять ракетную программу.

Если в рамках нынешнего переговорного процесса ликвидация ядерного потенциала КНДР практически недостижима, почему же Россия должна ставить ее впереди других внешнеполитических приоритетов в регионе? Ведь даже не вполне ясно, что вкладывается в понятие “денуклеаризация”. Полный отказ КНДР от национальных ядерных программ в принципе нелегитимен, поскольку лишение страны права на мирные разработки противоречит принципам Договора о нераспространении. К тому же даже в этом случае будет сохранен научно-технический и кадровый потенциал, что означает возможность возобновить их в любой момент, а такая денуклеаризация противников КНДР не устроит. Очевидно, теоретически речь может идти о ликвидации только военного потенциала (оружия в войсках и запасов расщепляющих материалов), проверяемость которой, однако, упрется в проблему верификации. Закрытый характер общества Северной Кореи исключает возможность верификации (в том числе возможных программ обогащения урана) в удовлетворяющих мировое сообщество масштабах. Поэтому следует признать, что денуклеаризация в широком смысле, т. е. достижение убежденности мирового сообщества в отсутствии у КНДР военного ядерного потенциала, невозможна без смены режима, которая, однако, для большинства акторов неприемлема.

Единственная разумная альтернатива – это обуздание ядерных амбиций КНДР и постепенное снижение значимости для Пхеньяна фактора ядерного сдерживания в целях прекращения КНДР дальнейших ядерных разработок дипломатическим путем, ориентированным на декларативную неконкретизируемую цель денуклеаризации в отдаленном будущем. При таком понимании главным в переговорах становятся не технические вопросы сворачивания тех или иных аспектов программ, а ликвидация застарелых военно-политических противоречий и укрепление режима безопасности на полуострове и вокруг него.