У всех разные игрушки

Между тем обсуждение продолжалось и мои новые приятели сошлись во мнении, что акой-то Робин Филлипс будет как нельзя кстати.

- Мы все приедем на ваш праздник, Зак, - заверил меня Алан. - Если, конечно, не случится какого-нибудь "черного четверга".

- Разве у нас что-то такое запланировано? - поднял бровь Джей.

- Вы же со мной не всегда откровенны, - пожаловался Алан. - Иногда я узнаю о ваших планах последним. Это ... заставляет меня держаться в тонусе.

Мы проговорили еще несколько часов, полюбовались резким горным закатом, и вскоре все они улетели на вернувшихся вертолетах в Барселону.

Напоследок мистер Гринспен придержал меня за локоть и скороговоркой прошептал в ухо:

- Было бы неплохо, сэр, если бы в знак нашего обоюдного согласия вы приобрели бы наши десятилетние бонды. Если есть необходимость, мы даже готовы прокредитовать эту операцию. Миллиарда полтора-два будут приемлемым знаком. Соберетесь, позвоните мне, нас соединят в течении получаса, - он сунул мне в карман пиджака свою визитку.

Мне пришлось рассеянно кивнуть, потому что он уже бежал к вертолету и, часто оглядываясь, махал мне рукой.

Я остался с Пьером, просидевшим все время в зале вместе со всеми, но так и не решившимся вставить даже единое слово.

- Что вы об этом думаете, Пьер? - спросил я, когда мы в одиночестве стали пить вино.

- Вы держались достойно, сэр.

- И это все?

- Не знаю, мой король. Эти игры, в которые вы собираетесь играть - выше моей компетенции. Я вас об этом предупреждал. Я могу контролировать денежные потоки, я могу быть премьером в такой маленькой стране, где всего министров - шесть человек, но я не могу мыслить так глобально, как это умеют делать побывавшие здесь господа.

Я усмехнулся, показывая свое безусловное превосходство, но беда была в том, что я, как и Пьер, тоже не мог мыслить так глобально как "господа" - не хватало образования, умения, воспитания, связей, понимания ситуации. Я был той пеной, которую вытолкнула вверх штормовая волна, и должен был исчезнуть, когда она разобьется о берег.

Глава 7.

Когда я вижу перед собой классический средневековый замок, я всегда почему-то испытываю необъяснимый трепет и почти священный восторг. Как правило, это доминирующая над местностью точка где-нибудь на одинокой скале, как нормандский Mont Saint-Michel, баварский Neuschwanstein, многочисленные испанские Алькасары. Или как несчетные итальянские замки на холмах, окруженные виноградниками - всюду замок сеньора на высоте, а под ним, где-то внизу копошатся трудолюбивые вилланы.

Вся композиция - от рассыпанных по округе наделов арендаторов до замковой часовни и донжона - все стремится вверх, ввысь, к облакам, к Богу, в небо. И где-то там, неподалеку от ангелов, в представлении каждого крестьянина живет их лорд, сеньор, пан, герр - хозяин. Ведь он же не может жить у подножья? Для чего тогда все эти шпили, остроконечные крыши? Нет, сеньор - где-то там, рядом с ангелами!

Многие из этих замков построены тысячу лет назад, но с тех пор ничего не изменилось. Если посмотреть издалека на любой центр силы - Гамбург, Лондон, Нью-Йорк, Чикаго, Токио, Нью-Дели - всюду мы увидим те же самые очертания египетских пирамид. Где в центре панорамы окажется самая высокая точка с очень значимым хозяином, а вокруг - вассальные владения поменьше. Или же независимые барончики от коммерции воздвигли рядом свои башенки. Это не важно. Важно, что это по-прежнему замки и по-прежнему с их высоты хозяева наблюдают за своими вассалами.

Когда-то прежде замки населяла родовая аристократия, землевладельцы и их прислуга. Потребовалась целая Первая мировая война, чтобы стереть такой миропорядок и поставить на вершину мировой иерархии не князей с баронами, но владельцев промышленных предприятий и управляющих банками. Где-то нобилитету удалось трансформироваться в собственников денег и производственных мощностей - как в Британии, в Италии, частично во Франции, совсем мало - в Германии, Австро-Венгрии, где старые хозяева стран не поняли направления развития цивилизации с первого раза и пытались взять реванш во Второй мировой. Где-то - как в России правящие круги были пущены под нож почти в полном составе. Наверное, российские землевладельцы упорствовали намечающимся переменам более всех остальных. Формацию хозяев мира - аристократов-землевладельцев повсюду сменила новая. И с тем же упорством бросилась строить все те же замки, еще более отчетливо показывающие разницу между народными массами и новыми небожителями.

Поначалу новые башни заселялись промышленниками, сталелитейщиками, нефтяниками, железнодорожниками, банкирами, тоговцами, страховщиками, кораблевладельцами - всеми поровну и все были чем-то вроде равных баронов новой экономики, нового мироустройства. Рядом, в башнях пониже, располагалась новая прислуга: радиокомпании, газеты, консалтинговые и юридические компании, брокеры, издательства, именные институты вроде Смитсонианского. Но постепенно из среды равных выделились самые достойные - финансисты, инвестиционные банкиры, страховщики, ставшие герцогами и графами новой феодальной эпохи.