У всех разные игрушки

Я не стал уточнять, что за люди прибудут из Хэмптона. Это могли быть либо ЦРУ-шники, если речь шла о вирджинском Хэмптоне, либо кто-то из тамошних толстосумов-биржевиков, если имелся в виду Нью-Йоркский пригород – выбор на самом деле невелик.

Мы простились не добрыми друзьями, но очень хорошими знакомыми.

Глава 3

– Не люблю Нью-Йорк, – мотнул головой Серый. – Шумно, суматошно, мокро. И если есть телефон, то зачем мне быть в Нью-Йорке? Если есть компьютер – какой смысл в моем физическом там присутствии? Снайл, Ландри и Алекс за всем присмотрят. Здесь мне нравится гораздо больше. Здесь есть все: биржа, модемы, брокеры, банки – все тоже самое, что и в Нью-Йорке, но нет ощущения Вавилона.

Он открыл еще один офис в Чикаго и теперь частенько мотался сюда из Луисвилла.

– Семь миллионов и проблема потери времени на перемещение решена, – продолжал Серый. – Оказывается Иллинойс и Кентукки совершенно рядом. Всего лету – два часа. До Нью-Йорка вдвое дальше.

Понятно. Как у Крылова в басне о лисе и винограде. Шумный он и суматошный – потому что лететь четыре часа.

– Шестьсот пятьдесят миль – четыре часа? – удивился я. – Кукурузник из Рязани выписал? За семь миллионов? Тебя определенно нагрели. Эта фанера больше трехсот тысяч стоить не может.

– Не, что ты! Ну какой кукурузник? Просто кто-то покупает самолеты, а кто-то, победнее, вертолеты.

Вечная фроловская манера прикидываться бедным родственником почему-то не надоедала.

– Посмотрел бы я на себя, ковыляющем над Атлантикой в вертушке. Всего какие-то сутки, пять дозаправок, и я на месте, – хмыкнул я. – Покатаешь?

– Покатаю, – заржал Фролов. – Ты как ребенок. На лифте тебя не покатать? Или ты уже самостоятельный – сам лифты водить умеешь?

– Да уж, научили.

Серый набрал еще фунтов двадцать веса, стал похож на молодого Будулая.

– Рассказывай, чего примчался? Что опять у тебя не получается?

– С чего ты взял, что у меня что-то не получается?

– Ты же просто так, проведать старого друга, не заедешь, все какую-нибудь проблему норовишь привезти. Чтоб я ее решал. Заметь – бесплатно! Чистый альтруизм с моей стороны. А! – он махнул рукой, – Наверное, так и нужно поступать с друзьями? Ладно уж, пользуйся.

Настроен Фролов был неожиданно благодушно. Вопреки сложившемуся у меня образу современного Павки Корчагина.

– Поэтому и предел твой – вертолеты, – сказал я. – На большее тебе не скопить.

– Верно, всему виной моя доброта. Выкладывай.

И я стал в подробностях рассказывать ему о встрече с Брауном, о своих делах в Европе и Союзе. Монолог, иногда прерываемый уточняющими вопросами, затянулся на целый час.

– И вот скажи мне, Сардж, в чем смысл наших действий? Если я делаю нечто, что еще быстрее толкает Политбюро на разрушение страны, а ты мне в этом никак не противодействуешь?

Серый встал с дивана, подошел к огромному панорамному окну с видом на озеро Мичиган и Стритервилл.

– Видишь эти дома? – спросил он. – Знаешь, что это такое? Чья-то воплощенная мечта. И я хочу, чтобы мечта москвичей была чем-то похожа на Lake Point Tower, – он показал пальцем на одиноко стоящее у самого берега здание высотой этажей в пятьдесят-шестьдесят, – это жилой дом с собственным парком. Или пусть эта мечта будет похожа на AON, – он топнул ногой по полу. – Но не на панельное девятиэтажное чудовище. Я хочу, чтобы где-нибудь в районе Новодевичьего монастыря в небо поднимались башни повыше, чем здешняя Sears. Кстати, не хочешь прикупить пару офисов? Дела у нынешнего владельца после того как съехал сам Sears, идут не лучшим образом. Нет?

– Ты – новый владелец?

– Не совсем, – покачал головой Серый. – Вернее, совсем "не". Еще вернее – никаким боком. Лично я – никаким боком.

– Не знаю, зачем мне здесь офисы?

– Дешево. Посмотри – вон с крыши спускается стекломойная машина. Разве не чудо?

– Все равно не хочу. Даже с машиной.

– Ну и ладно. Лучше купить такой же, но в Москве, да?

– Было бы неплохо.

– Было бы отлично! Но я не знаю, как это сделать, пока в Кремле сидят те люди, которые там сейчас сидят! Не знаю, как это возможно, пока есть идеологическая составляющая в экономических планах.

– Не понял. Чем мешает Советский Союз постройке таких зданий?

– Тем, что он их не строит! – засмеялся Серый. – И речь идет не о каких-то тридцати-сорока этажах одинокого здания вроде СЭВ в Москве. Пусть таких зданий будет сто-двести-триста! И в каждом по сто этажей! Как здесь. В этих муравейниках – жизнь. Люди заезжают, богатеют, разоряются, что-то делают, создают, живут в конце концов, совсем не надеясь, что им поможет партком или собес! Живут, а не отбывают трудовую повинность.

Он смотрел на меня взглядом школьного учителя, объясняющего двоечнику очевидные истины в пятый раз.

– Ладно, не бери в голову, это так, отступление лирическое и мозгоклюйство. Айн Рэнд на ночь перечитал, – Серый засмеялся. – На самом деле история у наших с тобой метаний другая. Наливай, насухую тебе не понять.

– А тебе?

– А как ты думаешь, почему я уже три года не просыхаю? – опять засмеялся Серый.

Он был непривычно возбужден.