У всех разные игрушки

На листе в два столбика были напечатаны названия четырех десятков компаний – почти трети всего числа, что я так или иначе контролировал. Но без этой трети все остальное превращалось просто в несвязный пакет активов с обязательным падением капитализации – как только рынку станет известно о проблемах в головных компаниях. Здесь были тайваньские, сингапурские, итальянские, английские, немецкие компании: фонды, банки, производственные фирмы, добывающие предприятия, энергоснабжающие. Они, безвестные составители, неплохо поработали, выясняя запутанный клубок имущественных отношений.

– В случае вашего отказа у этих компаний начнутся проблемы с отчетностью, с профильными госструктурами, налоговые и патентные скандалы – вы разоритесь на юристах. Но если вы согласитесь и не станете выполнять договоренности, все будет еще хуже. Мои покровители не терпят измены. Думаю, организовать революцию в маленькой горной стране с показательным повешеньем узурпатора будет нетрудной задачей для подготовленных людей. Выбирайте.

Так открыто, прямо и недвусмысленно мне угрожали впервые – видимо, времени на самом деле у них оставалось немного и они были вынуждены торопиться, принимая жесткие решения, на которые обычно шли с неохотой.

– Выбор на вас пал по простой причине, – откровенничал князь, – вы обеспечиваете почти четверть валютных поступлений в Москву и ваша правильная позиция станет для команды Баталина тем рифом, о который разобьются их планы.

– Но как я могу быть уверен, что это не просто чья-то хитрая операция по вытеснению меня с рынка? Стоит мне озвучить перед Москвой свои новые требования и они тотчас начнут искать нового трейдера. В Европе, Азии – неважно. Ничего не стоит энергичным людям в этот момент занять мое место. Мне нужны гарантии. Какие-то обязательства на бумаге. И уже сейчас.

– Я понимаю ваши опасения, – кивнул князь. – Понимаю. Но здесь вам придется мне поверить. Те, по чьей просьбе я здесь оказался, не очень-то доверяют бумаге.

Я рассмеялся, потому что это в самом деле было смешно – приезжает уполномоченный человек с высокими верительными грамотами и предлагает мне своими руками удавиться. Такое разве что в Средневековой Японии могло произойти.

– Я перестал верить людям на слово еще в школе, мистер Лобанов. Мне нужны твердые гарантии, что никто не окажется на моем месте, пока я…

– Я вас понял, – перебил меня князь. – Никому не нужны неприятности. Если к вам в гости приедут Николас Оппенгеймер, Джон Рокфеллер, сенатор, и… допустим, Чарли Морган и скажут слово в слово то же самое – вы примете такие гарантии?

– Чарли Морган – исполнительный директор Morgan Stanley?

– Конечно.

– Да, такие гарантии я приму. Безусловно.

– Вот и замечательно. Тогда, с вашего позволения, я откланяюсь, а названные мною персоны прибудут к вам на днях.

Я провожал его и думал о двух вещах: несмотря на высокопарный слог и кажущуюся исключительность ситуации – ведь разговаривали очень богатые люди – разговор свелся к тривиальному пацанскому "а кто за тебя ответит?". И второе, что пришло мне в голову – социализм, это очень дорогостоящая игрушка, на которую еще никто в этом мире толком не заработал. Кроме, пожалуй, Швейцарии.

– Приятно было познакомиться, – протянул мне свою крепкую руку князь, стоя у своей машины.

– Мне тоже, – я не лицемерил, мне в самом деле понравился этот человек и очень хотелось, чтобы и у меня были такого рода доверенные лица.

Лу до этого уровня не дотягивал. Он был хорош в другом, но рядом с князем смотрелся бы облезшим помойным котом перед породистым мейн-куном.

– Через пару дней увидимся, – посулил Лобанов-Ростовский.

– Очень на это надеюсь, – я приветливо помахал ему вослед.

Мне в общем-то большего и не надо – главное успеть созвониться с Серым, он обязательно что-нибудь придумает!

И едва осела пыль на дороге, поднятая отъезжающим Bentley князя, как я бросился к телефонной трубке.

Он еще спал – в Луисвилле еще не было и шести утра. Попросил не частить, а рассказать подробно, припомнив все детали.

Мой рассказ занял минут пятнадцать, после чего Серый покряхтел в трубку и выдал:

– Понятия не имею, что нам делать. Этого я не видел, этого не должно было случиться. Но теперь обязательно посмотрю. Ты, Зак, не волнуйся, как-нибудь выкрутимся.

– Вот еще что, – вспомнил я, – этот князь что-то намекал о скором повышении нефтяных котировок. Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Да, – сказал Фролов. – Если бы ты был внимателен к Персидскому заливу, то понял бы, что там вскоре – точнее, через две недели, начнется война между Ираком и ворующим у него нефть Кувейтом. За Кувейт вступятся вашингтонские ястребы, цены поднимутся на двести процентов. Все уже договорено и решено. Уилкокс видел план вторжения сил союзников и даже обещался привезти мне копию, но пока что-то тянет. Нефть подорожает ненадолго, примерно на месяц, где-то до тридцати пяти долларов, пользуйся. Если успеешь – скупай опционы, фьючерсы, покупай бумаги нефтяных компаний. Ну, ты знаешь. Только не вздумай связываться с живой нефтью – через месяц все вернется обратно.