У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен

Политаппарат не только был активным пропагандистом, но многие участвовали в боях и ходили в атаку. Так, например, Петраков сражался, ходил в атаку, тов. Херувимов принимал участие в штыковой атаке, майор Сидоров, зам. комиссара по политчасти, противотанковым ружьем подбил […] танка и истребил много фашистов. Он был ранен вместе с Калининым в […] бою.

Я лично не знаю у себя ни одного такого политработника, чтобы не принимал активного участия в боях.

Будучи в Котлубани, я ходил в бой и в Сталинграде участвовал в боях. Совчинский и Белугин прекрасно действовали в боях. Майор […рев], будучи ранен, не уходил с поля боя. Наряду с этим он был активным пропагандистом.

Партийная комиссия работала непосредственно в окопах и принимала там в партию. На фронте не требовали от товарищей рассказывать устав и программу партии, а достаточно было оправдать доверие партии геройским поступком, чтобы получить партийный билет.

В связи с 25-летием РККА мы принимали письмо тов. Сталину от защитников Сталинграда, которое подписали все бойцы 62‑й армии…

В Котлубани первый раз пришлось повстречаться с танками на высоте 154,2. Тогда шло до 40 танков. Мы с командиром дивизии 17 сентября были на НП. Тогда шли танки на 351‑й и 347‑й полки. Я вызвал двух инструкторов политотделов и сказал им, чтобы они шли в противотанковые подразделения поддержать дух бойцов при борьбе с танками, чтобы не сломить нашу стойкость. Получив указания, они ушли и стали убеждать всех стоять «насмерть», танки не пропустить. Когда пошли танки, был открыт сильный ураганный огонь противотанковой обороны. Весь артиллерийский полк стоял под высотой, и там около 12 танков сразу вывели из строя. Остальные повернули и пошли обратно. Тут каждый боец своими собственными глазами увидел горящие танки и убедился в том, что танки не так страшны, если с ними принять борьбу. Когда бойцы сидели в щели, мы говорили им, что танкист не видит бойца из смотровой щели, когда тот сидит в окопе, и подойдя близко на 5 метров, он застрелить его не сможет. После этого мы пошли в атаку на высоту. Я ходил вместе с Белугиным, и он был там ранен. Потом? командир дивизии прислал за мной, чтобы я не оставался на высоте. Высоту мы взяли небольшой горсткой людей. Там нам пришлось тяжело.

27 сентября мы получили приказ о выходе нашей дивизии в тыл, в резерв, а 28 мы получили приказ выехать в Сталинград, и 30 числа быть уже в Сталинграде. Посмотрели по карте – 250 километров. Но приказ надо выполнять. То, чего мы желали, сбылось – мы поехали в Сталинград. Когда народ узнал, что мы едем непосредственно в Сталинград и будем переправляться с правого на левый берег Волги, а затем снова на правый берег, народ принял это с радостью.

Нам пришлось идти обходом. Тут мы стали разъяснять людям традиции защиты Царицына. В Сталинграде мы основным стержнем своей политической работы делали вопрос обороны Царицына роль товарища Сталина, тов. Ворошилова и Пархоменко в обороне Царицына. Когда еще к нам приезжал Маленков и Жуков, они говорили о том, что тов. Сталин сказал, чтобы Сталинград не сдавать, каких бы усилий это не стоило. Умереть, но из Сталинграда не уйти. Дальше они рассказали, почему: за Сталинградом идет степь, затем Куйбышев и Москва. Все это мы повторили бойцам и предупредили, что нам грозит, если мы сдадим Сталинград.

Переправились все наши полки, кроме одного артиллерийского полка, который остался на левом берегу. Я проверял, как артиллерийский полк занимал огневые позиции, и ночью также приехал в Сталинград. На правом берегу были командиры батарей, командиры дивизионов и связисты, человек 200–250 артиллерийского полка остались на левом. Нужно сказать, что наш артиллерийский полк и в Котлубани, и в Сталинграде показал себя очень хорошим полком. В Сталинграде еще легче сохранить материальную часть, но и в Котлубани, несмотря на непрерывный авиационный огонь, они сохранили свои пушки, а разбитые ремонтировали, быстро их восстанавливали, и материальная часть не выходила из строя. По степени подготовленности артиллерийский полк оказался хорошо подготовленным полком. Не было случая, чтобы полк стрелял по своим, он бил всегда по указанной цели.

В Сталинграде сначала наступал 351‑й полк…, для наступления и заняв завод Силикат. Перед отправкой нас на правый берег Волги в каждом полку, батальоне и роте были проведены митинги. Мы говорили: «Видите Сталинград. Вот стоят заводы, вот Волга – широкая русская река, вот?? дома Сталинграда – города, где жил великий Сталин. Мы оформлялись на берегах длинного седого Иртыша, а сейчас приехали на широкий берег русской реки Волги. Там мы учились, а тут будем претворять в жизнь учебу. Когда-то тов. Сталин на этих берегах приказал угнать с берега все плоты и лодки, чтобы они не смущали бойцов и не нагоняли страха. Поэтому и мы, переехав на правый берег Волги, угоним все лодки обратно, чтобы они не смущали бойцов, которым нужно идти только вперед».