У зеркала (СИ)

Пристыженный Стюарт стоял пунцовый и даже не пытался оправдаться. И хорошо! Пусть подумает о своём поведении и хотя бы до вечера помучается неизвестностью. Гарри уже успел понять, что ожидание наказания гораздо страшнее самого наказания, а уж если к нему добавить муки совести… Класс благоговейно молчал, вовсю представляя все ужасы, которые ждали не в меру активного сокурсника. И, в общем-то, совершенно не обязательно было владеть легиллименцией, чтобы понять, о чём думает Скот, или та же Монтескью.

Надо ли говорить, что отработка затянулась допоздна? Стюарт писал строчки о недопустимости своего поведения, а Гарри рассказывал ему о Кровавом пере, показывая побледневший от времени шрам, и о насильственной трансфигурации сокурсника в хорька, закончив свою речь пафосным:

— Запомните, Стюарт, этот замок ничем не удивить, поэтому очень советую впредь быть осмотрительнее в своих проказах. В очередной раз моё долготерпение может и отказать.

Гарри сам себе напомнил злобного профессора и мстительно потёр руки, объявляя, что отработка закончена. А ведь, если разобраться, старина Снейп тоже не заходил дальше запугивания в своих воспитательных эскападах. Стюарт умчался в гриффиндорскую гостиную с такой скоростью, будто за ним гналась целая стая акромантулов.

После недолгой прогулки по замку Гарри встретил Невилла, который, похоже, тоже не мог уснуть.

— Патрулируешь?

Невилл усмехнулся и с притворным сожалением ответил:

— Ты, я вижу, тоже оснейпился. Гоняешь парочки?

— Есть немного. Пусть лучше к экзаменам готовятся.

— А что дальше, профессор Поттер? Купите чёрную мантию?

— Ага, и перестану мыть волосы.

Но шутки шутками, а сравнение со Снейпом перестало у них быть ругательным уже давно.

***

Гарри вернулся к себе и, прежде чем отправиться спать, долго отмокал в ванне. Он пошёл в спальню только тогда, когда глаза начали закрываться сами собой. Предвкушая крепкий сон, Гарри вошёл в спальню и замер, заметив мерцание зеркала. Таким бодрым он себя давно не ощущал!

В комнате Снейпа двигались тени, и Гарри стало немного страшно от мысли о возможном нападении. Однако через пару мгновений стало понятно, что всё в порядке, и даже более чем… У Снейпа был гость… ну как «гость»? Довольно близкий такой гость, и прямо сейчас они не теряли времени даром, энергично раздевая друг друга. Гарри сначала даже показалось, что это Малфой, но при очередном движении ему удалось разглядеть слишком короткую стрижку этого «друга», а потом и лицо, не имеющее ничего общего с блондинистым семейством: чересчур полные губы и чересчур короткий нос. Да и взгляд был каким-то… глуповатым. Прежде чем Гарри успел подумать о том, что хорошо бы отвернуться, он уже оказался у зеркала, энергично протирая мутную поверхность. Зря он это сделал! Теперь помимо изображения появился звук, и стоило отметить, что он был очень смущающим. Очень…

Слов Гарри не понимал, потому что говорили любовники по-немецки, но «либе» и «их вилль» в жарком шёпоте разобрать вполне себе мог. Проклятье! Кто бы мог подумать, что Снейп может так, развратно и горячо… Гарри и представить не мог, что его бывший профессор способен на такое. Да что способен! Гарри никогда не предполагал, что у Снейпа может быть какая-то личная жизнь, особенно настолько неординарная. Да и сам Снейп, оставшийся в одной расстёгнутой рубашке, казался олицетворением порочной страсти и греха. Гарри бы хотел, чтобы любовники избрали своей целью кресло, но, очевидно, у Снейпа были свои планы. Он подтолкнул блондина в сторону, где в покоях профессора стоял диван, и Гарри, сколько ни заглядывал в стекло, больше ничего не смог увидеть. Только живописные тени — на стенах и потолке… только звуки, распаляющие воображение.

Кажется, Снейп энергично трахал своего любовника, потому что Гарри не собирался представлять, что он подставляет задницу кому попало. И, кажется, у него получалось очень хорошо, иначе откуда все эти стоны и хрипы? Гарри понял, что возбуждён, только когда начал себя ритмично ласкать, попадая в такт движениям теней, и кончил он тоже практически одновременно с любовниками. Блядь! И что теперь? Это уже сильно походило на сумасшествие, чтобы делать вид, будто дрочить на бывшего профессора нормально. Причём, мёртвого… правда, сейчас тот казался живее всех живых, усаживаясь в кресле и совершенно не заботясь о том, что практически обнажён. Наброшенная на плечи рубашка — не в счет, потому что она лишь подчёркивала его наготу.

Снейп довольно потянулся и наполнил себе бокал, знаком предлагая выпить любовнику, но тот что-то ответил — всё-таки немецкая речь звучит ужасно! — и принялся натягивать штаны. Оставаться на ночь он явно не собирался, и это обстоятельство почему-то порадовало Гарри, хотя, очевидно, его это совершенно не касалось. Любовники лениво переговаривались, и Гарри едва успел отпрянуть, когда блондин подошёл к зеркалу и начал завязывать галстук. Нет, конечно, из комнаты не должно быть видно ничего такого, но мало ли… чем чёрт не шутит. И хорошо, что в спальне Гарри было темно.