У женщин грехов не бывает!

Я включала камеру, глупо, неосмотрительно, на общем компе, который стоял в кабинете. Но какая могла быть конспирация! У меня перед глазами летала стая бешеных самолетиков. Я даже не слышала комментатора, который орал на весь дом. Голова кружилась, я делала снимки и показывала себя по кусочкам. Как будто я укутана в длинные одежды. А потом Лера накрывал меня всем телом, то есть говорил: «Прижал тебя всем телом и медленно вставляю». Я сжималась, предвкушая, как будто сейчас случится настоящее проникновение. Смотрела в монитор на его слова «Вошел, вошел в тебя и медленно ебу на входе», и мяукала: «Хочу ножки к тебе на плечи».

Лера отвечал: «Девочка моя, дай твои коленочки поцелую». И я орала ему: «Вгони мне резко! Насквозь меня пробей!».

Я забыла, что у меня внизу гостиная. Где я была в тот момент, когда мы с Лерой в последнюю секунду вместе нажимали «аааааааааааааааааааааааааааааааааа»? Не знаю.

Я валялась на столе, рубашка моя была мокрой, дыханье свое я сдержать не могла, я слышала свое сердце и вытирала пот со лба сладкими липкими пальцами.

Из гостиной доносились крики. Видимо, на поле что-то происходило интересное. Что-то страстное делали футболисты. Лера протянул одним пальцем «Ирочка, хорошоооооооооооооооооооо», и успел, все-таки успел, засранец, подсек он гол на последней минуте первого тайма. А потом говорит:

«Сладкая моя… Девочка моя желанная… Разве можно тебя променять на какой-то там футбол?»

На какой-то там! Врать надо лучше. «Манчестер» – «Барселона»! Слышал бы его Шимшон.

Он позвонил Лерочке, и внизу в моей гостиной тоже звонил телефон, и все, кто видел матч, названивали друг другу и говорили одно и то же:

– Нет, ну ты видел? Ты видел, как красиво?

– Видел, видел. – Лера отхлебнул пиво. – Охеренный матч…

– Это надо отметить, – сказал Шимшон.

– Я перезвоню, – хрипел Лерочка и читал мое сообщение: «Лераааааааааааааа я писать хочу».

«Писай на меня, маленькая», – напечатал он и закурил.

Я убежала в ванную, села на унитаз и заглянула в зеркало. Какая у меня была сияющая рожа! И я опять искала глазами подходящий тюбик и стервозничала: «Не отпущу его! Никакого ему супружеского долга! Никакой ему любовницы! Все мое!».

Объявили начало второго тайма, но Лера уже не смотрел на экран. Он отключил телефон и печатал мне быстро: «Сядь ко мне на лицо, сладкая… Кончай еще… На губах у меня кончай».

После матча Лера никому не перезвонил. Мы отрубились. Даже в душ не пошли. Мокрые были оба насквозь.

9

Есть такая игра в немых. Очень веселая. Помогает в затянувшихся конфликтах. Нужно не говорить вслух, а писать все, что думаешь, на бумажке. К примеру, можно написать на листке «Доброе утро!» и показывать на кухне своей теще. Или – «Строгий выговор», муж мой не говорит это своим сотрудникам лично, а отправляет по электронке. Или там… «Приходите к нам еще» на чеках пишут. То, что быстро улетает, то, что не успевают схватить уши, удерживают глаза. Элементарно, но действует. Можно сказать подружке: «Ты дура». Просто так в разговоре сказать: «Что ж ты за дура», она и не заметит. Анечка, моя подружка, не заметит и дальше начнет мечтать о своем идеальном мужчине. А если ей протянуть листок, она откроет, а на нем написано: «Аня, ты дура», о! Тогда она, пожалуй, и обидится. Дойдет до нее наконец-то.

Я на себе это проверила. Текстовое сообщение заставляет удерживать информацию чуть дольше, чем устное. Хотя… Фигня это все, наверно. Это так… Мои запоздалые соображения. Мы с Лерой тащились только от того, что просто были на связи. Иногда наши вопли не содержали никакой информации. Мое «ааааааааааааааааааааааааааа» налетало на его «кончаююююююююююююююююююю». И главным тут была, конечно, не информация. Главное тут был – синхрон, трафик позволял.

Наши реплики очень часто совпадали. Иногда мы повторяли друг друга почти дословно. Ну, например, он отправлял мне: «Хочу кончить тебе в рот» – и в эту же секунду приходило от меня: «Хочу выпить твою сперму». Или… что-нибудь помягче: «Поцелуй животик» – «Дай мне свой сладкий пупочек» или «Повернись спинкой» – «Поеби меня сзади». Со временем такие совпадения случались все чаще и чаще. Когда это происходило, мое тело обливалось сначала холодной, а потом теплой водичкой. «Как он меня угадывает», – я думала, и в эту секунду Лера скидывал: «Как ты меня чувствуешь, маленькая…».

Такой синтез удивления и узнавания заставлял нас остановиться. Совпадение желаний возбуждало сильнее всех наших игрушек, сильнее мулатки, которую я ему иногда пыталась подсунуть, сильнее второго мальчика, которого мы иногда призывали на финише, сильнее драки и наручников.