«У» – значит убийца

Синяки на теле девушки выглядели как темные, наезжающие друг на друга линии, поэтому можно было предположить, что ее избивали тупым предметом. Этим предметом оказалась завернутая в тряпку свинцовая труба, которую убийца, убегая, сунул в кусты. Ее обнаружил прибывший патрульный, который ничего не трогал до приезда криминалистов. Они появились очень скоро. Один из полицейских огородил лентой место преступления, потом мы с ним вышли на крыльцо, где он расспрашивал меня и делал записи.

А потом аллею заполнили автомобили. Синие мигалки прорезали темноту, полицейские переговаривались по рациям, которые время от времени потрескивали от помех. В соседнем дворе собралась толпа зевак, одетых кое-как: кроссовки и тапочки на босу ногу, плащи и лыжные куртки поверх пижам и ночных рубашек. Патрульный принялся опрашивать соседей, пытаясь отыскать еще каких-нибудь свидетелей, кроме меня.

Завизжав тормозами, на аллее остановилась спортивная ярко-красная "мазда". Из нее вылез Чини Филлипс и направился по дорожке к дому. Меня он заметил, но не подошел. Прежде чем войти в дом, он представился полицейским и обменялся с ними парой фраз. Я увидела, как он остановился на пороге, затем отступил на шаг. Стоя в проеме двери, Чини медленно оглядел кровавую сцену, как будто фотографировал место преступления. Я представила себе, что он видит – смятая кровать, разбросанная и перевернутая мебель. Дэниель к этому времени укутали в одеяла и перенесли на носилки. Я отступила в сторону, пропуская фельдшеров с их ношей. Встретившись взглядом с одним из них, который был постарше, я спросила:

– Можно я поеду с вами?

– Пожалуйста, если только детектив не возражает.

Чини, услышавший наш разговор, кивнул в знак согласия.

– Увидимся позже, – бросил он на прощание.

Носилки через заднюю дверцу загрузили в машину "скорой помощи".

Я оставила свой "фольксваген" там, где он и стоял, – на обочине аллеи за домом Дэниель, а сама устроилась в задней части салона "скорой помощи", стараясь не мешать молодому фельдшеру, который продолжал следить за состоянием Дэниель. Ее покрытые синяками глаза были вспухшими, как у новорожденного птенца. Время от времени она шевелилась, морщась от боли, а я постоянно твердила ей:

– С тобой все будет в порядке. Все хорошо. Все уже позади.

Я даже не была уверена, слышит ли она меня, но все же надеялась, что мои успокаивающие слова возымеют действие. Сознание едва теплилось в ней. Машина мчалась по Стейт-стрит, мелькали желтые фонари, и только звук сирены как-то не вписывался в общую картину тихого вечера. В этот час большинство улиц было пустынно, и мы добрались до больницы очень быстро. А уже попав в приемный покой, услышали об автомобильной катастрофе на шоссе сто один.

Я просидела в приемном покое почти час, пока врачи занимались Дэннель. К этому моменту большинство жертв автокатастрофы разместили по палатам, и помещение приемного покоя опустело. Я поймала себя на том, что листаю тот же самый номер журнала "Фэмили Серкл", который читала, когда приезжала к Серене Бонни – те же самые идеальные женщины, с теми же самыми идеальными зубами. Журнал был сильно потрепан, словно его пожевала собака. Некоторые листы вырваны, а на полях страницы со статьей о климаксе у мужчин кто-то нацарапал карандашом неприличное замечание. Я прочитала, как жарить шашлык во дворе дома, изучила колонку для родителей с советами читателей, как поступать в тех случаях, когда их дети лгут, воруют и не желают читать книги. Теперь я была спокойна за подрастающее поколение.

В приемный покой вошел Чини. Его темные волосы были завиты, как у пуделя, и еще я отметила, что одет он безупречно: хлопчатобумажные брюки и пиджак, белоснежная рубашка, темные носки, мягкие кожаные мокасины. Он подошел к регистратуре, предъявил полицейскую бляху и представился медсестре, которая торопливо заполняла на машинке карты на поступивших пациентов. Медсестра позвонила по телефону, и я увидела, как Чини направился за ней в палату, куда, как я знала, поместили Дэниель. Спустя минуту он вышел в коридор, разговаривая на ходу с одним из врачей, принимавших больных. Вскоре из палаты появились два санитара, они катили каталку, на которой лежала Дэниель с забинтованной головой. Чини со спокойным выражением лица наблюдал за маленькой процессией. Доктор уже скрылся в соседней палате.

Потом Чини оглянулся и заметил меня. Он вышел из коридора в приемный покой и уселся рядом со мной на диван с обивкой из синего твида. Его пальцы скользнули по моей руке и сжали пальцы.

– Как она? – спросила я.

– Они повезли ее в операционную. Доктора беспокоит, как бы не открылось внутреннее кровотечение. Этот парень в качестве прощального жеста избил ее до полусмерти. Сломана челюсть, несколько ребер, пробит череп, повреждена селезенка, и Бог его знает, что еще. Врачи говорят, что состояние тяжелое.