Уайклифф и козел отпущения

– Да он почти целиком застроен. Все эти души, туалеты, магазины – там хватит места от силы для трех жилых помещений. Я завишу от этих полей, и ты это прекрасно понимаешь. Если вопрос в деньгах, я хорошо заплачу тебе…

На губах Риддла заиграла улыбка. «Клокочет, как вулкан, а на самом деле самый настоящий рохля», – подумал он, продолжая смотреть на закат. Небо было безоблачным, и оранжевый диск опускался прямо в море. Вот сверкающий тонкий сегмент как бы завис над горизонтом, остановил свое движение. Однако мгновением позже он уже исчез. Почти сразу же зелено-голубое небо начало бледнеть.

Для Риддла казалось безумием вкладывать тысячи фунтов в дело с землей, на которую не было никаких законно оформленных прав, кроме слова больного старого человека.

– Ты рассмотришь мое предложение? – спросил Сидней почти умоляющим тоном.

– Я не покупаю, чтобы тут же продавать.

– Тогда сдай их мне в аренду. Скажем, на десять лет. Мы сможем прийти к соглашению, я уверен.

Риддл опять погрузился в свои мысли. «Только потому, что его любят и у него немного капитала, он думает, что умеет вести дела. Но этого явно недостаточно. Нужно все время бежать на шаг впереди. Тогда уже не будет иметь значения, любят тебя или нет».

– Я получил вчера письмо от твоего адвоката и практически не спал всю ночь. – Сидней крепко сцепил свои покрытые веснушками руки. Весь его гнев испарился. – Как бы быстро ни работали планировщики, раньше чем через пять лет к строительству приступить будет нельзя, и эти земли не принесут тебе дохода, пока…

– У меня есть предложение к тебе, Сидней.

– Предложение? – Сиднею показалось, что в руках у него оказался спасательный круг. – Что за предложение?

– Предложение касается твоего участка и строений на нем.

Сиднею потребовалось всего лишь мгновение, чтобы все понять, и на лице его отразилось изумление.

– Ты сошел с ума!

– Обдумай его.

– Тут нечего обдумывать. Ты скорее сдохнешь, чем я принесу тебе на окровавленном блюдечке свою душу.

– Тогда нам не о чем больше говорить.

Сидней вскочил.

– Мы еще встретимся. – Минуту он стоял с идиотским видом, не зная, что сказать или сделать. Затем повернулся на каблуках и бросился вон из комнаты. Риддл слышал, как он спускался по лестнице. Наконец в глубине дома хлопнула дверь.

В половине одиннадцатого Сара приготовила какао и принесла его в гостиную, где Риддл сидел с книгой. Две чашки какао и несколько сдобных печений. Мать уже легла.

Сара присела на стул с гнутой спинкой. Она была известна своей напористостью, но с братом не позволяла себе заходить слишком далеко.

– Что с тобой случилось?

– Мэттью вернулся? – ответил Риддл вопросом на вопрос.

– Нет еще.

– Уже поздно.

– Но он достаточно взрослый, чтобы позволить себе немного развлечься.

Риддл надкусил печенье.

– Он стал сам не свой. Раздражен. Тебе не кажется, что тут замешана женщина?

– Я бы не удивилась. Ему давно пора жениться. Ведь ему уже за тридцать.

Риддл промолчал, зная, что последует дальше.

– Я думаю, ты должен сделать что-нибудь для мальчика. Как-то подбодрить его.

– Посмотрим.

Сара фыркнула, что должно было выражать презрение. Риддл отпил глоток какао и сменил тему разговора.

– Ты помнишь, каким был Сидней Пассмор, когда мы с ним ходили в школу?

Она попыталась поймать его взгляд.

– Конечно, помню. А почему ты завел о нем разговор?

– Сидней и его брат Эрни, – улыбнулся Риддл. – Все девчонки сходили по ним с ума.

– Ничего удивительного. Они были очень красивыми мальчиками.

– Я им тогда завидовал. – Сара смотрела на него, не понимая, куда он клонит. – Теперь Эрни живет на пособие, жена от него ушла. А Сидней…

– А что Сидней?

Риддл сделал неопределенный жест, и сестра посмотрела на него с недоумением.

– Что это на тебя сегодня нашло?

Риддл сидел за столом в своей конторе. Дождь стучал по крыше, перекрывая шум работающих машин. Правый угол рта у него слегка подергивался. Тик явно свидетельствовал, что Риддл либо очень расстроен, либо возбужден – но какое именно настроение было у него сейчас, понять было нельзя. Дело происходило спустя неделю после разговора с Сиднеем.

Риддл поднял телефонную трубку.

– Мэттью пришел?

– Нет еще, мистер Риддл… Хотя, подождите минутку, он как раз переходит двор.

– Попросите его зайти ко мне.

В ожидании племянника Риддл сложил лежащие на столе бумаги в три пачки – инвентаризационные ведомости, платежные поручения и накладные. Потом молча забарабанил пальцами по поверхности стола.

В кабинет вошел Мэттью. Он уже снял плащ, но волосы были мокрые, и несколько дождевых капель остались на лбу.

– Вы хотели меня видеть, дядя?

– Да, Мэттью. Садись.

Молодой человек казался нездоровым. Его обычную бледность усиливали ввалившиеся щеки и темные круги под глазами.

– Ты плохо выглядишь.

– У меня все в порядке, – заявил Мэттью нарочито бодрым голосом. – Просто я плохо спал этой ночью.

Риддл пристально смотрел на племянника, а тот внимательно изучал поверхность стола.

– Ты мне ничего не хочешь сказать?

У Мэттью тряслись губы, и попытка заговорить уверенным тоном не удалась – его голос предательски дрогнул.

– Нет, дядя, ничего.