Уайклифф и охота на диких гусей

– Вы, может быть, помните, что сержант Керси занимался расследованием ограбления? – заметил Уайклифф.

Паркин безучастно посмотрел на Керси.

– Конечно, я еще раз изучу архивные материалы по делу, – продолжал Уайклифф. – Но тем не менее я просил бы вас еще раз изложить все известные вам обстоятельства, а также показать место, где хранился пистолет и другие пропавшие вещи.

Казалось, Паркин собирался возразить, но потом передумал:

– Как угодно. Пойдемте со мной.

Он держал себя не свысока и не заискивал, просто был совершенно безразличен. Уайклифф помнил, как мальчиком, еще до войны, встречался с подобным воякой – господином Полковником с заглавной буквы, – тот был крупным землевладельцем в том округе, где отец Уайклиффа арендовал ферму. У Полковника был тот же монументальный облик, тот же хрипловатый голос, огрубелый от виски и сигарного дыма, тот же сверлящий взгляд серых глаз, и наконец, такое же бессознательное и словно врожденное чувство собственного превосходства.

Следователи прошли за майором по длинному коридору в заднюю часть дома. Из кухни тянуло прозрачным дымком перегретого печного масла. Паркин толкнул дверь, и они оказались в большой комнате.

– Это обиталище моего отца.

Старомодное словечко прекрасно подходило для описания этой комнаты: обстановка здесь так же содействовала старику-генералу, как ракушка телу улитки – все точно подогнано. Все обветшалое и старомодное. Главным предметом являлся написанный маслом портрет самого генерала, висящий над камином. Старик с сыном походили друг на друга, однако отец был худощавым, с более тонкими чертами лица и тонкими губами под усами. Под портретом в стеклянной витрине поблескивали ордена, медали и прочие регалии генерала. Крышка секретера красного дерева была откинута, столешница, обтянутая марокканской кожей, потерлась у краев; стеклянная подставка для перьев; пюпитр с гербовой бумагой и конвертами; маленькие походные часы, которые деловито отстукивали время, словно их хозяин вышел из комнаты только на минуточку… На стенах висели фотографии с изображениями различных моментов из военной биографии генерала и полки с изрядно зачитанными книгами – мемуары, биографии, работы по искусству Востока: литература, безошибочно относящаяся к той далекой эпохе, когда люди интересовались точными знаниями. А ряд толстых переплетенных тетрадей – это, скорее всего, дневник генерала.

Да, эта комната стала настоящей гробницей. Но вот что удивило Уайклиффа – безукоризненная чистота, в которой тут содержались вещи – все буквально сияло.

– Свою японскую коллекцию он хранил вот в этом шкафу, который специально был сделан на заказ, – прогудел Паркин.

В высоком шкафу розового дерева было множество ящичков, некоторые очень неглубокие, другие – глубиной сантиметров в десять – двенадцать.

– В мелких ящичках у него стояли нэцкэ – такие маленькие резные куколки в японской национальной одежде, в основном из слоновой кости или дерева». – слова вылетали из майора короткими толчками, словно ему необходимо было каждый раз передернуть какой-то внутренний затвор, прежде чем выстрелить очередное слово.

– А вот здесь были аксессуары холодного оружия в основном-гвардейского. В глубоких ящиках хранилась коллекция инро – таких лакированных коробочек, которые носили самураи на перевязи меча.

Паркин выдвинул пару ящиков – ныне пустых.

– Кроме коллекции, в шкафу еще оставалось немало места, вот отец и положил сюда же свое служебное оружие. Так револьвер и пропал со всем прочим барахлишком».

– Вор забрался сюда через окно?

Паркин насмешливо протянул:

– Ну, если учесть, что окно мы нашли открытым, а в одной форточке не хватало стекла, это вполне вероятно…

– Дело было ночью?

– Вечером. Меня не было дома, а сестра слушала в своей комнате радио.

– Это произошло вскоре после смерти вашего отца?

– Да, через два-три месяца, помнится. Коллекцию как раз оценивали для передачи в наследство, как и все прочее имущество.

Дверь отворилась, вошла высокая костлявая женщина и остановилась у порога. Фамильные черты и в ней проглядывались явственно, особенно характерны были безжизненные серые глаза навыкате.

– В чем дело, Гэвин? Что ты делаешь в папиной комнате? – Она говорила, словно мать с нашкодившим сыном.

Паркин, однако, отреагировал на ее появление по-своему:

– Знакомьтесь: это моя сестра, а это суперинтендант Уайклифф и сержант Керси, – и добавил: – Суперинтендант нашел папин револьвер на пляже в Сент-Джуллиот и считает, что из револьвера недавно стреляли.

– Да неужели? – без всякого выражения произнесла женщина. – Но мне очень не нравится, когда в эту комнату заходят.

Заговорил Уайклифф:

– Я собираюсь возобновить дело об ограблении вашего дома. Конечно, я не питаю особых надежд на успех, но мы сделаем все, что в наших силах И ваш брат был так любезен, что согласился ответить на несколько вопросов…

– Вопросы! Нам уже задавали массу вопросов в прошлый раз, и безо всякого результата!