Уайклифф разрывает паутину

То, что они увидели, напоминало захоронение, знакомое любому археологу. Маленькая, жалкая фигурка, скрючившись, лежала на боку коленями под самый подбородок и занимала почти весь объем морозильной камеры. Все тело за исключением головы и кистей рук было укутано в подобие ночной рубашки, складки которой стояли колом. Открытые участки тела были совершенно серыми. От мороза кожу стянуло, и кости неестественно выпирали. Редкие седые пряди свисали с макушки сосульками.

Уайклифф опустил крышку. Джейн Рул стояла спиной к ним в дверях кухни.

– Клиффорд идет. Я не хочу его во все это впутывать, – вымолвила она.

Было слышно, как входная дверь сначала открылась, а потом захлопнулась, и когда они вошли в кухню, Клиффорд уже был там, стаскивая с себя насквозь промокшее старое пальто.

Он недоуменно обвел взглядом всех троих.

– Что-то случилось?

– Тебе лучше помалкивать! – рявкнула на него мать. – Говорить с ними буду я.

Уайклифф скороговоркой выдал обычное в таких случаях предупреждение:

– Мой долг уведомить вас, миссис Рул, и вас, мистер Рул, что вы не обязаны ничего говорить, однако все сказанное вами будет зафиксировано в протоколе и может быть использовано против вас в суде.

Они сидели вчетвером за обеденным столом в кухне; часы на каминной полке показывали пять минут двенадцатого. Собака и кошка спали рядышком у очага. Джейн Рул опять полностью овладела собой и смотрела теперь на Уайклиффа своими серыми глазами, в которых нельзя было прочитать ни намека на страх.

Клиффорд сидел, понурив широченные плечи, и снова щелкал лезвием ножа. Делал он это сосредоточенно: большим и указательным пальцами доставал лезвие, открывал полностью, а потом закрывал с громким щелчком. Это повторялось с ритмичностью метронома.

– Я уже вам говорила, что никому не причинила зла, – начала Джейн Рул. – И это святая правда.

– В таком случае, что же произошло с вашей родственницей?

– Она умерла.

– От чего?

– Ей уже было семьдесят семь. Человек не может жить вечно.

– Когда она умерла?

Она ненадолго задумалась. Потом ответила:

– В пятницу… Да, в пятницу утром.

– В день похорон сестры.

Женщина никак не отреагировала на эту реплику.

– Как я вам уже объяснил, на этой стадии вы не обязаны отвечать на мои вопросы. Более того, самое лучшее в вашем положении – как можно скорее связаться с адвокатом.

– Не нужен мне никакой адвокат.

– Отлично. Тогда рассказывайте, как умерла Агнес Рул.

Она снова заметно занервничала и принялась похлопывать ладонью по пластиковой поверхности стола.

– Агнес сидела вот в том кресле, у камина. – Она указала на простое деревянное кресло с высокой спинкой. – Вроде бы с ней все было в порядке, а потом вдруг как закашляется, будто бы подавилась конфетой. Она все время леденцы в рот запихивала. Я кинулась к ней, но она уже повалилась на пол. И все – мертвая. Сердце, должно быть.

– И вы не вызвали врача?

– А что толку? Врач бы уже не помог. Она умерла.

Клиффорд в очередной раз щелкнул лезвием ножа и, не поднимая ни на кого из них глаз, сказал:

– Она точно умерла. Всякий бы понял.

Мать сразу вскинулась на него:

– Тебе было велено помалкивать, Клиффорд! И спрячь этот чертов ножик, не действуй мне на нервы!

Как нашкодивший мальчуган, Клиффорд быстро сунул нож в брючный карман и остался сидеть, уперев взгляд в одну точку.

– Разве вы не знали, миссис Рул, что закон обязывает вас получить медицинское заключение о смерти с указанием ее причин?

Она не ответила.

– Почему же вы не сделали этого?

Она смотрела в сторону, избегая встречаться с ним глазами, потом неожиданно робко спросила:

– А они смогут сказать?

– Что сказать?

– Ну, от чего она умерла.

– Это зависит от сохранности тела и самой по себе причины смерти.

– А что будет со мной? – Ее взгляд был устремлен на сына; она казалась теперь слабой и неуверенной в себе.

Уайклифф смягчил тон:

– Я прикажу, чтобы вас с сыном доставили в полицейский участок Сент-Остелла, где с вас снимут подробные показания и попросят подписаться под протоколом. По вашему пожеланию при допросе может присутствовать адвокат.

– А потом что? Домой-то нас отпустят?

Чуть помедлив, Уайклифф сказал:

– Не думаю, чтобы вас задержали там на ночь. А пока ответьте мне на последний вопрос. У вашей родственницы наверняка были подруги. Кто-нибудь из них навещал ее?

Джейн постукивала кончиками пальцев по пластику стола.

– У стариков не бывает друзей-приятелей. Нет, никто к ней не приходил. Давно, уж с полгода…

– А до этого?

– Была одна старая леди, – сказал Клиффорд. – По воскресеньям приходила.

Джейн Рул вздохнула.

– Это он про Лили Армитидж. Она действительно бывала здесь каждое воскресенье, но потом ее так скрутило от артрита, что старуха уже из дома не выбирается. Если вообще жива еще.

– Где она живет?

– В городке, на Альберт-плейс. Вот только номера дома не знаю.

Во вторник утром, позже

Полицейский автобус они остановили на проселочной дороге у въезда в хозяйственный двор фермы, сплошь покрытый теперь слоем грязи.