Уайнсбург, Огайо. Рассказы

– Вот чем я должен бы заниматься, – объявлял он, остановив Джорджа Уиларда на тротуаре перед фуражным магазином Догерти. Глаза его начинали блестеть, указательный палец дрожал. – Конечно, в компании «Стандарт ойл» я зарабатываю больше – и говорю вам это просто так, – добавлял он. – Я против вас ничего не имею, но ваше место должен был бы занимать я. Я выполнял бы работу между делом. Одна нога здесь, другая там – и я бы находил такое, чего вам отродясь не увидеть.

Все больше возбуждаясь, Джо Уэлинг притискивал молодого репортера к стене фуражного магазина. Он словно погружался в раздумье, вращал глазами и проводил узкой нервной рукой по волосам. Лицо его расплывалось в улыбке, золотые зубы блестели.

– Доставайте свою записную книжку, – приказывал он. – Носите ведь в кармане блокнотик, верно? Знаю, что носите. Так вот, запишите. Мне это на днях пришло в голову. Гниение, к примеру. Что есть гниение? Тот же огонь. Оно сжигает дерево и другие вещества. Никогда об этом не задумывались? Конечно, нет. Вот этот вот тротуар, вот этот магазин фуражный, вон те деревья на улице – всё в огне. Горят. Понимаете, гниение происходит все время. Безостановочно. Вода и краска его не остановят. А если вещь железная – что тогда? Она ржавеет, понятно? А это – тоже огонь. Мир в огне. Вот так и начинайте ваши статьи в газете. Крупным шрифтом: МИР В ОГНЕ. Тут каждый раскроет глаза. Дошлый малый, – скажут про вас. Мне жалко. Я не завидую вам. Эту идею я придумал мимоходом. У меня бы газета заиграла. Вы не можете отрицать.

Внезапно повернувшись, Джо Уэлинг быстро пошел прочь. Через несколько шагов он остановился и оглянулся.

– Я вас не брошу, – сказал он. – Я из вас сделаю классного газетчика. Мне самому надо было бы издавать газету – вот что. Я бы творил чудеса. Это все понимают.

Через год после того, как Джордж Уилард поступил в «Уайнсбургский орел», в жизни Джо Уэлинга произошло четыре события. Умерла его мать; он поселился в «Новом доме Уиларда»; у него начался роман, и он организовал Уайнсбургский бейсбольный клуб.

Джо организовал бейсбольный клуб, потому что ему хотелось быть тренером, и на этом посту он вскоре завоевал уважение сограждан. «Джо чудо, – объявили они, когда Уайнсбург победил команду округа Медина. – Команда у него работает дружно. Вы только понаблюдайте за ним».

На бейсбольном поле Джо Уэлинг стоял у первого дома, всем телом дрожа от возбуждения. Помимо воли все игроки не могли оторвать от него глаз. Подавальщик противников терялся.

– Ну! Ну! Ну! Ну! – кричал возбужденный тренер. – Следить за мной! Следить за мной! Следить за моими пальцами! Следить за моими руками! Следить за моими ногами! Следить за моими глазами! Работаем вместе! Следить за мной! Во мне вы видите все ходы игры! Работать со мной! Работать со мной! Следить за мной! Следить за мной! Следить за мной!

Когда бегуны уайнсбургской команды занимали дома, на Джо Уэлинга словно нисходило вдохновение. Не понимая даже, что ими движет, не сводя с него глаз, бегуны покидали дома, продвигались вперед, возвращались вспять, словно их вели на невидимом шнуре. Противники тоже не сводили с него глаз. Джо их завораживал. Они мешкали, а потом, точно силясь прогнать наваждение, начинали бестолково перебрасываться мячом, и под яростные, зверские выкрики тренера бегуны Уайнсбурга летели к своему полю.

Когда у Джо Уэлинга начался роман, город встревожился. Все шептались и качали головами. Если кто-то хотел посмеяться над этим, смех выходил натянутый и ненатуральный. Джо влюбился в Сару Кинг, худую, печальную женщину, которая жила с отцом и братом в кирпичном доме напротив кладбищенских ворот.

Обоих Кингов, Эдварда, отца, и Тома, сына, в Уайнсбурге недолюбливали. Их считали заносчивыми и опасными. Они приехали в Уайнсбург откуда-то с юга и делали у себя, на Вертлюжной заставе, сидр. Про Тома Кинга говорили, что до приезда в Уайнсбург он убил человека. Ему было двадцать семь лет, и он ездил по городу на сером пони. Кроме того, он носил длинные желтые усы, которые свисали ему на рот, и повсюду ходил с тяжелой, устрашающего вида тростью. Однажды он убил этой тростью собаку. Собака была обувного торговца Уина Поуси, она стояла на тротуаре и виляла хвостом. Том Кинг убил ее одним ударом. Его арестовали, и он уплатил десять долларов штрафа.

Старик Эдвард Кинг был маленького роста и, когда проходил мимо людей на улице, смеялся странным невеселым смехом. Смеясь, он чесал левый локоть правой рукой. Из-за этой привычки рукав у него был вытерт чуть ли не до дыр. Когда он шел по улице, нервно озираясь и похохатывая, он выглядел еще опаснее, чем его молчаливый свирепый сын.