Уалий

Передо мной был прежний Тирр, веселый и беззаботный.

* * *

– Пойдем! Покажу кое-что, – сказал Тирр.

Мы обошли дом и направились в глубину сада. Мне не терпелось подарить Тирру полицейский свисток. Я уже живо представлял в воображении, как сильно он обрадуется такому замечательному подарку, и лишь ждал подходящего момента.

– Кто были эти люди? – спросил я.

– Прислуга, – небрежно ответил Тирр. – Совсем от рук отбились. У дяди слишком много важных государственных дел и совсем не хватает времени, чтобы следить за домом. Приходится мне.

– Так ты … ты что, сам управляешь всеми делами в доме? – удивился я.

– А что делать! – ответил Тирр. – Больше некому.

Самодовольная ухмылка скользнула по его лицу.

– А дворецкий? – спросил я. – Разве не он должен этим заниматься?

– Йошек? А ты его знаешь? … Ах, вы же знакомы! Этому старому дураку нельзя доверить и простейшего поручения. Разве ты не помнишь, как он позабыл закрыть ворота старого сада. Из-за него черный пес нас всех едва не сожрал.

– Помню, – ответил я.

– И так во всем. Ума не приложу, зачем дядя держит этого растяпу. Другие тоже хороши. Взять Гозэ … Ты видел его перед крыльцом. Лентяй. Целый день слоняется без дела. Вообще не понимаю, чем он занимается. Я уже молчу про его внешний вид. Руки вечно грязные, одежда перепачкана. Противно смотреть, – тут Тирр поморщился. – Ну да ничего! Я наведу порядок!

Признаюсь, в тот миг я невольно проникся уважением к Тирру. Он был лишь немногим старше меня, а уже заправлял делами огромного поместья. При виде взрослых я робел, а Тирр имел смелость прикрикивать на них. Раньше я себе такого и представить не мог.

Тем временем, мы подошли к невысокому каменному зданию с деревянной крышей. По запаху я сразу догадался, что это было конюшня. Внутри было прохладно. На ровном земляном полу там и здесь охапками лежало сено. По обе стороны широкого прохода на стенах висели кожаные седла, уздечки и плети. Лошади при нашем появлении высунули из проемов в стойлах свои морды и с любопытством уставились на нас. Их было с десяток. Самых разных мастей. Бала вороная с белым пятном на лбу. Несколько гнедых с черными гривами. Серая в яблоко. Белая как снег и с белой челкой. И еще другие такого окраса, что я и не знаю названия. Все таращились на меня – одни молча, другие при этом ржали и фыркали. В дальнем конце денника со скрипом отворилась дверь, и оттуда появился взрослый парень. В руках он держал ведро до верху заполненное яблоками.

– Добрый день! – крикнул он, направляясь в нашу сторону.

– Это конюх, – сказал Тирр. – Не помню его имени.

Конюх заметно прихрамывал на одну ногу, хотя шел довольно бодро. На ходу он снял кепку и принялся отряхивать ею приставшую к одежде солому. Лицо его показалось мне добрым и простодушным.

– Вот, набрал яблок, – сказал он, подходя к нам. – Хочу покормить лошадей. Они любят кисленькое.

Он широко улыбался.

Тирр взял из ведра яблоко. Потерев его об рукав, он откусил кусок и, сморщившись, бросил яблоко на землю.

– Зеленые еще, – сказал Тирр.

– Это ничего, – сказал парень. – Животине полезно.

– Много не давай. А где Базилик?

– На улице, – ответил парень, махнув рукой куда-то в сторону. – Уж и характер у него, я вам скажу, норовистый. А сколько прыти! Сегодня с утра как начал внутри стойла гарцевать, едва все в щепки не разнес. Вот и пришлось вывести его на манеж, чтоб набегался вволю.

– Хорошо, – одобрительно сказал Тирр. – Идем, Уалий! Я покажу тебе Базилика.

Мы направились в дальний конец денника. Оставив ведро, конюх поспешил вслед за нами. Мы вышли в дверь и попали в другое помещение. Посреди него стояло большое корыто, заполненное чем-то похожим на кашу. Заметив мое любопытство, Тирр остановился.

– Это лошадиный корм, – объяснил он. – Овес вместе с другими крупами заливают кипятком и отстаивают несколько часов. Выглядит мерзко, но лошади едят с удовольствием. Ну да ладно, пойдем!

Выйдя на улицу, мы очутились на поляне, поросшей низкой травой. Невдалеке от нас нетерпеливо прохаживался на длинной привязи молодой конь, каштановый, с черной блестящей гривой. Взгляд его был дик. Он непокорно мотал головой и бил хвостом. Завидев нас, он метнулся прочь, разбрасывая из под копыт землю. Привязь резко натянулась, и конь едва не вырвал кусок изгороди, к которой был привязан.

– А вот и Базилик! Нравится? – спросил Тирр. – Дядя пригнал его несколько дней назад. Купил у одного торговца. Он совершенно дикий. Вырос на далеких равнинах и с рождения не видел людей. Никого к себе не подпускает. А впрочем … Мы сейчас это проверим. Эй …, – окликнул Тирр конюха. – Неси уздечку! Будем объезжать!

– Но господин …, – возразил конюх. – Ваш дядя не велел …

– Неси, говорю!

Лицо конюха выразило растерянность и ужас. Он продолжал стоять на месте, молчал и бестолково глядел на Тирра. Затем уставился на меня, словно надеялся на помощь. Руки его теребили поношенную кепку. Тирра это разозлило.

– Что встал? Живо делай, что говорят! – прикрикнул он на конюха.