Убедительный довод

— А что они делают?

— Об этом потом, — сказал я. — Сначала посмотрим на «Убедительные доводы». И на то, что получено взамен.

Виллануэва поставил «торес» за два строения к северу и востоку от склада, у двери с надписью «Брайанс. Импорт качественной таксидермии». Он запер машину, и мы прошли на юг и на запад, а затем обошли склад Бека со стороны глухой стены, не имевшей окон. Дверь в контору была заперта. Заглянув в окно, я никого не увидел. Мы обогнули здание и заглянули в офис. Там тоже никого. Подошли к некрашеной серой двери и остановились. Дверь была заперта.

— Как мы попадем внутрь? — спросил Виллануэва.

— С помощью вот этого, — ответил я.

Достав ключи Энджела Долла, я отпер замок. Открыл дверь. Запищала сигнализация. Пройдя внутрь, я порылся в бумажках, закрепленных на доске, нашел код и ввел его в систему. Красный огонек сменился зеленым, писк прекратился, и в здании воцарилась тишина.

— Здесь никого нет, — сказала Даффи. — У нас нет времени на то, чтобы заниматься исследованиями. Нам нужно найти Терезу.

Но я уже почувствовал запах оружейной смазки. Он висел в воздухе, перекрывая запах свежей шерсти ковров.

— Пять минут, — сказал я. — А потом БАТО наградит тебя медалью.

— Тебя нужно наградить медалью, — сказала Доминик Коль.

Она позвонила мне из телефона-автомата в университетском студенческом городке.

— Вот как?

— Куинн у нас в руках. Мы можем пришить ему дело гвоздями. Он влип по уши.

— Так кому он отдал предпочтение?

— Иракцам. Ты можешь в это поверить?

— Что ж, это разумно. Они получили по заднице и хотят быть готовыми к следующему разу.

— Вот и говори после этого о дерзости.

— Как все прошло?

— Так же, как и в предыдущий раз. Но только чемоданчики были от «Самсонита», а не от «Халлибертона». У иранца и ливанца мы отобрали пустые. Зато у иракца был полный комплект. Все чертежи.

— Ты уверена?

— Абсолютно, — подтвердила Коль. — Я связалась с Горовским, и он определил чертежи по идентификационному номеру в углу.

— Кто был свидетелем передачи?

— Мы оба. Я и Фраскони. А также несколько студентов и персонал. Передача чертежей состоялась в университетском кафе.

— Какой персонал?

— Мы пригласили профессора с кафедры юриспруденции.

— Что он видел?

— Всё. Но только сам процесс обмена чемоданчиками он под присягой не подтвердит. Наши друзья действовали очень ловко. Чемоданчики были абсолютно одинаковые. Этого достаточно?

Вопросы, об ответах на которые я жалею с тех самых пор. Возможно, Куинн будет утверждать, что иракец уже получил чертежи из неизвестного источника. Возможно, он будет настаивать, что тот просто любил носить их с собой. Отрицать сам факт обмена. Но затем я подумал о сирийце, ливанце, иранце. О деньгах на счету Куинна. Жертвы обмана должны быть очень злы на него. Возможно, они согласятся дать показания на закрытом процессе. Если государственный департамент предложит им какую-либо компенсацию. Кроме того, на чемоданчике иракца должны быть отпечатки пальцев Куинна. На встречу он пришел без перчаток. Это было бы слишком подозрительно. Одним словом, я решил, что материала у нас достаточно. Мы имели факт перевода необъяснимых денег на счет Куинна, мы имели совершенно секретные чертежи, попавшие в руки иракского разведчика, два сотрудника военной полиции и профессор юриспруденции видели, как они там оказались, и на рукоятке чемоданчика должны были быть отпечатки пальцев.

— Улик полно, — сказал я. — Отправляйся арестовывать этого типа.

— Куда идти? — спросила Даффи.

— Я покажу, — ответил я.

Я прошел через в офис в кабинет. Оттуда в кабинку на складе. Компьютер Энджела Долла по-прежнему стоял на столе. Из стула по-прежнему сыпалась труха. Отыскав нужный выключатель, я зажег свет на складе. Через стеклянную стену было видно все помещение. Там по-прежнему стояли ряды свернутых ковров. И погрузчик. Но в центре высились пять стопок уложенных друг на друга ящиков. Разделенных на две группы. Дальше от ворот три пирамиды видавших виды деревянных ящиков с надписями, выведенными незнакомыми буквами, в основном кириллицей, поверх которой шла справа налево арабская вязь. Я предположил, что это импортная поставка, полученная «Большим базаром». У самых ворот стояли две пирамиды аккуратных ящиков, подписанных по-английски: «Моссберг. Коннектикут». А это, судя по всему, предназначенная к отправке партия товара компании «Ксавье экспорт». Импорт-экспорт, бартер в чистом виде. «Честный обмен не является воровством», — как сказал бы Леон Гарбер.

— Партия не такая уж большая, да? — спросила Даффи. — Я хочу сказать, всего пять стопок ящиков. И это на сто сорок тысяч долларов? Я полагала, на эти деньги можно купить чер-те чего.

— Я считаю, партия крупная, — возразил я. — Не столько в количественном отношении, сколько в качественном.

— Давайте взглянем, — предложил Виллалуэва.

Пройдя на склад, мы с ним опустили на иол верхний ящик «Моссберга». Ящик оказался тяжелым. От моей левой руки по-прежнему было мало толка. И у меня все еще болела, грудь. По сравнению с этим разбитая губа казалась пустяком.