Убегай!

Рабочий стол был большой, на двоих, работать можно было, сидя лицом друг к другу. Он был усыпан обрывками бумаги, тут же лежали три пары очков для чтения, около дюжины разнокалиберных ручек и маркеров. Слева лежал пакетик вишневых леденцов от кашля, валялось несколько книжек в мягких обложках, а также разбросанные в полном беспорядке счета.

В центре стола стояла обращенная к стеклянной стене слегка поблекшая фотография, на которой были сняты шестеро мужчин с широченными улыбками. Двое стояли впереди, положив руки друг другу на плечи, остальные четверо чуть позади со сложенными на груди руками. Фотографировались перед салоном – судя по ленточкам серпантина и гигантским фальшивым ножницам, это был день его открытия. В одежде, бородах на лицах, позах, да и во всей обстановке было что-то общее с обложкой альбома рок-группы «Дуби бразерс».

Елена взяла фотографию и показала Напу. Нап кивнул и ткнул пальцем в парня, стоящего впереди справа.

– Это жертва. Дэмиен Горс.

Палец его скользнул к парню, стоящему рядом, – внушительных размеров чувак, с головы до ног одетый в байкерскую кожу и с закрученными кверху усами с проседью.

– Это его партнер, Нейл Рафф.

Елена уселась во вращающееся кресло перед монитором. Мышка компьютера была красного цвета и в форме сердечка. Елена не сразу оторвала от нее взгляд. Интересно. Компьютерная мышка Дэмиена Горса имеет форму сердечка. Настоящий сыщик подвергает анализу все, что находит, и лучшего еще никто не придумал. Сконцентрируйся на конкретной цели, а твоя цель – найти Генри Торпа, хотя Джоэл всегда говорил, что нельзя забывать и об уничтоженных, безвозвратно разрушенных, потерянных жизнях. Итак, в этом кресле сидел Дэмиен Горс, этой мышкой в форме сердечка он пользовался. Мышку ему наверняка подарили, для себя такие вещи не покупают, и тот, кто подарил ее, хотел, чтобы Дэмиен знал: есть человек, который его любит.

«Не давай чувствам затуманить тебе разум, – говаривал Джоэл. – Чувства должны только подстегивать тебя».

Елена тронула мышку, и экран засветился. На нем появилась фотография Дэмиена Горса и Нейла Раффа, а между ними стояла женщина постарше. Они были на каком-то пляже, все улыбались.

Посередине экрана окошко для ввода пароля. Елена вопросительно посмотрела на Напа, будто он мог знать этот пароль. Но тот лишь пожал плечами: понятия, мол, не имею. Монитор был обклеен листочками. Она пробежала по ним глазами – может, на одном из них есть пароль, – но ничего такого в глаза не бросилось. Она открыла верхний ящик стола. Тоже ничего.

– У вас есть человек, который может его взломать? – спросила она.

– Да, но он сейчас не здесь.

Распахнулась входная дверь, и в тату-салон ворвался некто очень похожий на Нейла Раффа с фотографии. Только сейчас он был не в коже, а в джинсе, то есть смотрелся еще более старомодно, чем на фотографии, а лихо закрученные усы теперь были почти сплошь седые. Но ошибиться невозможно, это был именно он. Покрасневшими и распухшими от слез глазами ошарашенный Нейл Рафф обвел свое заведение, будто видел его в первый раз в жизни.

Нап поспешил ему навстречу. Елена молча наблюдала. Нап положил руку ему на плечо, наклонил голову и тихо заговорил. Делает все правильно. И снова манера Напа заставила ее вспомнить о Джоэле. Опять защемило сердце. Господи, как ей его не хватает. Не хватает разговоров, общения с ним, его души, но вот в данный момент она не могла не подумать, что ей очень не хватает и просто физической близости с мужчиной. Кое-кому это покажется странным, но эта близость с Джоэлом была лучшим, что она имела в жизни. Ощущение его тяжести на себе. Его взгляд, когда он смотрел на нее в минуты близости, он смотрел так, словно она единственная женщина во всем божьем мире. И еще ей не хватало – и куда подевался здесь ее пресловутый феминизм? – чувства защищенности, когда она стояла с ним рядом, а он возвышался над ней, как башня.

Все это пришло ей в голову потому, что, глядя на фотографии Горса с Раффом, вспоминая, что говорил Нап об этих двух совладельцах бизнеса, которые всегда забирают деньги с собой, везут домой и кладут в их сейф, и видя опустошенное лицо Нейла Раффа, она вдруг поняла его горе, его душераздирающее, всепоглощающее чувство утраты не просто друга и партнера по бизнесу, а спутника жизни.

Она могла бы спроецировать это на себя, но не стала об этом думать.

Нап усадил Раффа на кожаный диван в приемной. Развернул кресло и сел напротив этого охваченного глубоким горем человека. В руке он держал блокнот, но ему не хотелось, он даже боялся показаться нечутким, поэтому записывать ничего не стал. Елена ждала. А что ей еще оставалось делать.

Через полчаса, выразив свои соболезнования, Елена снова взялась за компьютерную мышку-сердечко. Экран осветился, и на нем опять появилась фотография.

– О господи, – сказал Рафф, повернувшись к Напу. – А Кэрри об этом сообщили?

– Кэрри?

– Это мать Дэмиена. Боже мой, она ведь с ума сойдет, когда узнает.

– Как с ней связаться?

– Давайте я ей позвоню.

Нап на это никак не отреагировал.