Убей-городок

И я приступил к вхождению. Составлял опись и вспоминал. Зря Сергей пугал меня свои ужасным нравом. Добрейший это был человек, опер от бога, как говорят, но вот учитель действительно никакой. Правило у него было только одно — делай, как я. А это дело не всегда возможное.

В той, первой, жизни наставником у меня был тоже Титанов, только происходило это значительно позже. К тому времени город наш уже был поделён на два района, и мы оказались в Индустриальном РОВД. В очередной раз пришла мысль, что тот, кто заведует нашими судьбами, по всей видимости, не особенно заморачивается на соблюдение всяких там мелочей. Подумаешь, произошло событие на год — другой раньше. Генеральная линия не нарушилась, ни потопа, ни землетрясения? — И ладно! А может он, вершитель этот, и вообще разницы не заметил. Может, у него форточка в его лаборатории нечаянно открылась, и пару событий незаметно выдуло напрочь?

Как бы то ни было, Титанов в тот раз вещал мне совсем другое. Он велел мне открыть сейф и, указав на изрядную стопу дел, говорил:

— Учись, студент! Вот это всё (указующий перст в сторону моих дел) — это брак в работе. Это, если можно так сказать, жертвы неудачных абортов. Этих дел не должно быть. Но они есть, и они будут пить твою кровь, жрать твоё время, в том числе личное, и мешать тебе раскрывать свежие преступления. За них ты будешь постоянно получать бляхи от начальства. Почитай — сам поймёшь. Они, как плесень или как кролики, если тебе так понятней, умеют размножаться и требовать всё больше твоего внимания.

Отдохнув после такого пафосного выступления с папиросой в зубах (честно сказать, и на пару со мной, нещадно смолившим в то время), Титан изрёк:

— Значит твоя задача — всемерно искоренять это зло. Тебе этих глухарей не раскрыть никогда. Тут умы, не чета тебе, трудились. Сам потом увидишь, когда полистаешь. Вот смотри, — он приоткрыл свой сейф, в котором на верхней полке аккуратно лежала незначительная стопка дел. — у тебя через годик должно стать примерно так.

Я не успел задать вопрос, а как же такой фокус сотворить, не раскрывая этих глухарей, как Титан прочитал его на моей физиономии и остановил жестом с плаката — растопыренная пятерня ладонью вперед.

— Всему своё время. Изучай пока.

Много любопытного я узнал тогда. Дела пестрели косыми резолюциями различных строгих проверяющих о необходимости всемерно активизировать работу, провести такие-то и такие-то мероприятия и обязательно проверить на причастность к данному преступлению вот этого фигуранта. Обычно указывалась фамилия какого-нибудь свежезахваченного злодея. Иначе — сто лет каторги и выговор с занесением.

Но самое интересное: кому адресовались эти строгие выволочки? Да нашим нынешним непогрешимым начальникам! Взять, например, какое-нибудь дело хотя бы по сто восьмой, части второй[21] десятилетнего возраста. А в нём вся история, как рос, скажем, наш начальник розыска. Сначала он сам, будучи простым инспектором, халтурил и халявил, за что получал те самые строгие указания от вышестоящего начальства. А через пяток лет, глядишь, и сам уже строжит молодую нерадивую поросль и тоже фиксирует своё внимание к работе по раскрытию путём написания своих ЦУ (кто не знает — ценные указания).

Вторым откровением стали некоторые фамилии совсем даже не простых людей, которые подчас проскакивали в материалах. И не только в качестве потерпевших. Мне тогда пришла в голову мысль, что работа уголовного розыска окружена таинственностью не потому, что его сотрудникам, как Мальчишу-Кибальчишу, известна какая-то особая военная тайна, узнав которую враг сразу же победит, а совсем по другим резонам.

Составив пресловутую опись, я отдал её Иванову и отправился к Златину сдавать дела. Нормальной процедуры, как и в уголовке, не получилось. Никто не сел напротив меня, не изучил акт приёма-передачи, не проверил наличие всяких там дел, да и акта никакого не было. На вопрос, кому сдавать дела Златин лаконично ответил:

— Дела — Гусеву, заявления и запросы сам исполнишь. Мне передавать твои долги некому.

Что-то он ко мне сегодня неласков. Мне стало немного грустно. И даже, невозможно представить, слегка жаль расставаться с должностью участкового.

Я уже подзабыл, как производилась передача дел на практике, в голове остались только представления о том, как это должно быть. Поэтому две сегодняшние процедуры приема — передачи выглядели для меня, как разгильдяйство чистейшей воды. Но что же мне, спорить с начальством и пытаться доказать что-то своё? Спорить, конечно, я не стал.