Убей, когда сможешь

Он чувствовал усталость. Будто, получив назначение, неожиданно постарел. До сих пор по окончании дежурства Шарль не ощущал ни свинцовой усталости в ногах и руках, ни тяжести в голове. Его рабочее время давно окончилось. Несмотря на это и даже несмотря на усталость, он хотел бы еще задержаться на службе. В крайнем случае выйти немного прогуляться, выпить крепкого кофе, а потом продолжать работу хоть до полуночи, хоть до завтрашнего утра. Нашлось бы что делать. Но вечером у него назначено рандеву. После приятно проведенной прошлой ночи он договорился о встрече с подругой убитой танцовщицы. Теперь он жалел об этом. Лучше подскочить к Альберу или пойти в кино. Он несколько недель не был в кино. Но охотнее всего он бы остался на службе.

Письменный стол Бришо стоял в приемной Корентэна против стола секретарши. Раньше здесь царствовала ворчливая инвалидка, которая отвечала на телефонные звонки, передавала весточки, выпроваживала посетителей и готовила расписание дежурств на неделю. Лет десять назад ее ранили в перестрелке, пришлось ампутировать ногу. Она получила какую‑то компенсацию, и ее поместили сюда, не сказав, правда, в чем заключаются ее обязанности. Она была ворчливой, исполнительной и надежной. В один прекрасный день неожиданно ушла на пенсию. Исчезла и больше не появлялась, а Бришо назначили заместителем Корентэна. Одновременно взяли новую секретаршу.

Бришо проверил, всюду ли погашен свет, запер дверь и двинулся на улицу. Он не взглянул на стол мадам Дефрок. Не увидел приколотую к календарю записку с напоминанием: «Лелак!!!»

Гастон Флери положил ноги крест накрест и заботливо поправил стрелки на брюках. Кресло было слишком глубоким, опускаться в него с достоинством затруднительно, подниматься тяжело и почти невозможно сидеть так, чтобы не казаться заносчивым. Но Реноде не смотрел на Флери. Он стоял у окна, пальцами рисуя на стекле невидимые узоры.

— Альбер Лелак, — мягко произнес он. — Сыщик из отдела, занимающегося расследованием убийств.

— Я проверил, — перебил Флери. Реноде покачал головой.

— Не нравится мне это. Слишком прозрачно. Хотел бы знать, чего они хотят. — Он повернулся лицом к Флери и улыбнулся ему. Улыбался он редко, и тогда по спине человека пробегал холод.

Флери достаточно давно работал с ним, чтобы знать: сейчас нужно рискнуть и высказать предположение:

— Думаю, хотят подловить. Точно не знают, на что мы посягаем. Может, догадываются, но доказать не могут.

— И что?

— Почему они не подослали полицейского так, чтобы мы ничего не заподозрили? В прошлом году к нам дважды пытались внедрить агентов.

Реноде только глянул на него. Флери знал, что шеф размышляет, в его хитром, изворотливом мозгу шарики крутятся с быстротой молнии. Те два агента закончили свою жизнь в Сене.

— Теперь появилась возможность надоедать нам якобы расследованием убийства, — продолжал он. — Делают вид, будто ищут убийцу Фанфарона, а Лелак между тем ходит здесь и разнюхивает.

— Так что будем делать? — Реноде положил ногу на ногу и так же, как Флери, заботливо расправил стрелки.

— Не думаю, что нам грозит серьезная опасность, — сказал Флери. Он был рад, что шеф наконец сел, не любил он, когда над ним кто‑то возвышался.

— Пусть пока ходит на тренировки, если у него есть такое желание. Разве он этим навредит? Ничего ему в глаза не бросится. Все равно прекратит спустя некоторое время. — Он умолк, давая возможность Реноде, если тот пожелает, сделать свои замечания. Но шеф ничего не сказал, зная, что его служащий не закончил. — Второй вариант: если они всерьез взялись за дело. Тогда сыщик будет ходить к нам долго, и — закономерно — на него станут меньше обращать внимание. Он будет бродить по комплексу, открывать повсюду двери и может заметить что‑то, чего не следует. Так как он расследует дело об убийстве, он будет задавать щекотливые вопросы, тревожить и смущать наших работников и посетителей. Если посмотреть с такой точки зрения…

— Нельзя с ним разумно поговорить?

— Не знаю. Когда я предложил вернуть ему членские взносы, мне показалось, он вроде заинтересовался. Но потом отказался.

— Ничтожная сумма, — махнул рукой Реноде.

— Я подумал об этом. Поговорю с ним еще. Если не удастся… не лучше ли все же, чтобы он исчез отсюда?

У Реноде был низкий голос, и когда он заговаривал неожиданно, Флери порой, как, например, сейчас, изумлялся.

— Нет, — сказал шеф. — Слишком грубо. Посылают сюда сыщика из криминалки, он записывается на курсы, наставляет оружие на моих людей, затем признается, что находится тут отчасти по службе. Нет! Нельзя.

Палец его зашевелился, и он продолжал рисовать им теперь на подлокотнике кресла.

— Но чего они все‑таки добиваются? — Флери иногда мог позволить своему голосу звучать насмешливо.

— Вот этого самого и добиваются. Чтобы мы занервничали. Сделали какую‑нибудь глупость. Этот человек — приманка.

Флери уже пожалел о своем замечании. Реноде умнее его. Он хорошо это знает, и знал всегда. Реноде прав, они чуть не попали в грубую ловушку.

— Что же делать? — тихо спросил он.