Убей меня нежно

Напоследок проверив, на месте ли небольшой атласный мешочек, в котором находился порошок, переданный мне Гералтом перед отправкой, я поколебалась, не слишком уверенная, что сумею им воспользоваться. Но хотя я и не знала, может ли мне вообще что-нибудь помочь, не стала пренебрегать никакими средствами.

Позади меня раздались быстрые шаги, даже не оборачиваясь, я знала, что это был Аларис. Спустя секунду он крепко обнял меня, заставляя обернуться к нему лицом.

Нежно проведя ладонью по моему лицу, он произнес, не желая смиряться с поражением:

— Триана, не надо, не делай этого! Мы что-нибудь придумаем, мы сможем спасти моих сестер другим способом!

Я лишь отрицательно помотала головой, не в силах больше слушать его ласковые уговоры, зная, что просто уже не имею права отказаться, струсить в решающий момент.

— Любимый, — я впервые назвала его так, и его лицо на секунду просветлело от неприкрытой любви и нежности. — Поверь мне: я справлюсь. Ты даже не представляешь, на что я способна.

Я постаралась выкинуть из головы предательские мысли о времени в замке Атония, которые смогли просочиться в усталый разум даже в такой важный момент прощания. Я обязательно все расскажу ему, и он не отвернется, не испугается. Я это знаю, я верю.

Я слабо улыбнулась, глядя в такие родные глаза, и произнесла:

— Мне пора…

Он не хотел выпускать меня из объятий, но ему пришлось сделать это, когда к нам подошел его отец, провожающий меня странным долгим взглядом.

Я уже повернулась в сторону дороги, когда услышала недоверчивое:

— Я даже не думал, что человеческая девчонка способна на такое. Триана Леон, ты сумела меня удивить.

Не оборачиваясь, я поправила его, мысленно улыбаясь:

— Бывшая человеческая девчонка.

***

Спустя пару часов на горизонте показались давно забытые шпили. Глядя на них, я невольно вспоминала последний раз, когда я смотрела на замок и думала, что уже никогда больше его не увижу.

Боги, какой наивной я тогда была. Неужели всерьез я могла подумать, что Аларис позволит мне так просто уйти? И, как знать, если бы тогда что-либо сложилось по-другому, сейчас моя жизнь могла быть совершенно иной…

Высокие стены становились все ближе и ближе, и с каждым шагом, приближающим меня к замку, все сильнее обдавало ледяной волной страха. Что, если я не смогу? Что, если всех моих уловок будет недостаточно, чтобы обмануть Иризи?..

В этот момент я, наконец, увидела то страшное зрелище, о котором рассказывал Двэйн: на широкой площадке балкона виднелись две стройные фигурки, крепко привязанные к массивной каменной кладке. Вокруг них прохаживался невысокий вампир, периодически подходивший к жертвам и наслаждавшийся их беспомощным видом.

Я невольно сжала кулаки от бессильной злобы, но опомнилась в ту же секунды. Слишком близки были стены замка, а значит, за мной уже давно наблюдают враги. Нельзя показывать истинные чувства.

Я нацепила на лицо маску абсолютного равнодушия и ускорила шаг. И казалось, что мое медлительное сердце бьется так громко, что оглушает пустынные окрестности оглушительным стуком.

Но в полной мере я испытала, что такое страх, когда остановилась перед наглухо закрытыми высокими воротами, чувствуя, как на меня нацелены сотни враждебных взглядов. Не дав себе времени на размышления, я подняла руку и громко постучала по холодному металлу, ощущая, как далеко по стене расходится вибрация от моих сильных ударов.

В этот момент ворота начали медленно открываться, представляя моему взору одинокую фигуру, однако которая одна была опаснее сотни вооруженных вампиров.

Иризи.

Она смотрела прямо на меня, и взгляд ее был далек от радушного.

Глава двадцать третья

Она стояла, испытующе глядя на меня чуть прищуренным взглядом, отдающим вечным холодом. А я стояла перед ней, впервые встретившись после окончательного возвращения памяти, и невольно вспоминала ее манеры, привычку говорить, растягивая слова, зловещую тень улыбки, прятавшуюся в уголках тонких губ, когда она предвкушала очередные кровавые развлечения, в которых я должна буду принять участие.

И на секунду, на одно бесконечно томительное мгновение я вновь очутилась в душных каменных стенах крепости Атония, погребенная под грузом навязанных чуждых мне самой воспоминаний, медленно угасающая под бременем той, другой личности, что неотвратимо пробуждалась во мне каждый новый день.

С трудом заставив себя сосредоточиться на стоявшем передо мною противнике, я решительно взглянула в ее холодные пустые глаза и произнесла бездушным и мертвым голосом, словно отражая ненавистные чувства, что едким потоком сочились из ее глаз:

— У меня есть важное сообщение от Атония.

При упоминании имени брата она словно очнулась от глубоких размышлений, и только тогда произнесла отнюдь нерадостным тоном:

— Катрина, удивлена видеть тебя здесь.

Еще раз окинув внимательным взглядом пустынную равнину позади меня, она произнесла с легким разочарованием:

— Что ж, думаю, это не самое лучшее место для серьезных новостей.