Убей меня своей любовью

Дуся с Милочкой шустро спрятались за куст черемухи, и Дуся, как бы в порыве страха, прижал к себе трепетное Милочкино туловище. Милочка тоже, как бы в порыве жуткого испуга, ухватилась за его шею так, что вовсе не было никакой возможности наблюдать, что там с маменькой вытворяет специалист по заминированным женщинам. Прошло минут пять, прежде чем раздался взрыв, разумеется, не бомбы, а маменькиной благодарности:

– А-а-а-й! Господи-и-и-и! Миленьки-и-и-и-й! Да какое ж тебе спасибочко-о-о-о! Да ежли б не ты-ы-ы-ы! И где тебя столько времени носило, паразит?! Ежли уж устроился на такую работу, так не сиди в конторе своей колодой, а ходи, смотри! Ищи – кто в данный момент с миной на животе ходит!! Все делают спустя рукава, а мы – простые смертные – покрывайся сединами!! Кругом одни паразиты!!

Парень-минер только таращился на странную клиентку, потом с досадой махнул рукой и отправился по своим делам.

Дуся быстренько оторвался от Милочкиных объятий и шагнул к матушке – теперь был его выход:

– Мамань! Ну уже все, успокойся. Все прошло… Сейчас придем домой, я тебе налью рюмочку коньячка… Давай я тебе помогу сумки донести…

– Да какие сумки?! – вызверилась теперь на него несчастная женщина. – Поможет он! Мне уже помогли! Новый Лилькин хахаль со второго этажа, как заметил, что я в заминированном состоянии, так сразу подскочил, сумки ухватил и понесся! Еще извинился, гад такой, вам, мол, Олимпиада Петровна, теперь есть и вовсе незачем, а нашей-то семье как нужно, как нужно! Я, дескать, ваши сумочки к своему холодильнику приспособлю! Я ему сейчас приспособлю!.. А ты где шатался, пока мать бомбами обкладывали?!! И ведь средь бела дня!!!

Матушку едва удалось успокоить – Дуся просто затолкал ее в подъезд и напомнил:

– Так ты говоришь, это Лилькин ухажер наши сардельки варит?

Олимпиада Петровна соколом взлетела на второй этаж и заколотила в двери:

– Лилька!! Лилька, бесстыжая гадина!! Кого ты там нынче у себя на груди пригрела?! Немедленно скажи, как твоего нынешнего хахаля зовут, я пришла ему физиономию портить!! Открывайте, мародеры! У вас там моя провизия упрятана!!

Дверь распахнул этот самый хахаль в изрядно выпившем состоянии и, сыто икнув, удивился:

– Ой! Как-кие люди! А вас чего – не разнесло? А мы уж с Лилюшкой за упокой вашей…

Тут же выскочила сама легкомысленная соседка, оттолкнула сожителя и быстро затарахтела:

– Олимпиада Петровна, как вы чудесно выглядите! А мой обормот придумал, что вас кто-то хотел на воздух послать! Вот идиот! А вы за сумочками, да? Вот они, в цельности и сохранности. Правда, кое-чего не хватает, но… мы возместим! Мы ж не знали…

Олимпиада Петровна приготовилась к ответной содержательной беседе, но Дусик молчком выхватил пакеты и, взяв маменьку под локоток, попер ее на свой этаж. Сзади оскорбленную женщину тычками подталкивала Милочка.

– Я вам покажу, как у честных женщин последний хлеб воровать!.. – кричала Олимпиада Петровна, отбрыкиваясь от сына. – Я еще устрою вам заминирование!! Вы у меня в туалет, как по минному полю, ходить станете!!! Дуся!! Да отпусти ты меня, я им еще ничего не сказала – кто они на самом деле!

Успокоилась потерпевшая только поздно вечером, до этого она буквально ни на минуту не отходила от внучки, терзала собачонку и смотрела на своего сына печальными глазами человека, который вот-вот должен покинуть этот бренный мир. Пришлось отпаивать ее коньяком, чаем с малиновым вареньем, валерьянкой и просто снотворным. В конце концов, когда ударная доза снотворного свалила даму с ног, все утерли со лба пот.

– Евдоким, я готов! – серьезно, как на государственных экзаменах, заявил Яков Глебыч. – Я готов ко всему! Я понимаю, что творится нечто удивительное, но… может быть, мне кто-нибудь прояснит ситуацию?

– Ой, господи, да кто вам прояснит? – сморщился Дусик. – Мы сами ничегошеньки не соображаем! Сейчас маманя проснется…

Вообще-то он имел в виду совсем не это. То есть он не собирался в тот же миг бежать и будить родительницу, но Яков Глебыч понял его именно так. Он подскочил к храпящей невесте и принялся трясти ее, как осеннюю грушу. Олимпиада Петровна, которую едва угомонили, на руки милого отозвалась немедленно – она распахнула глаза и невнятно замычала.

– Липушка, крылышко мое, мы тебя вызываем на допрос, ну открой глазки, – ласково щерился любопытный мужчина.

– Яша… ты мне в каждом кошмаре снишься! Пошел вон… – отчетливо проговорила любимая и снова провалилась в нездоровый сон.

Однако сон ее уже был нарушен, и в то самое время, когда домочадцы после тяжелого дня устраивались в своих спальнях, она появилась в гостиной и трубно завопила:

– Меня в этом доме собираются кормить?! Зря, что ли, я такую гвардию прислуги держу?!!

На ее крик выбежали все, включая маленькую собачонку.

– Олимпиада Петровна, вот пирожки с капустой, час назад пекла, с молочком не хотите? – суетилась Инга. – Яков Глебыч, вы тоже будете? Вы же ели уже!

– Я не ел! Я только молочка попил! – дернул головкой мужчина, мостясь возле невесты.

– Ну как же только молочка! Были еще пирожки с луком и яйцами, вы все выкушали!