Убей, укради, предай

– Я бы даже больше сказал: Черный о том, что Балабанова должны убрать, не догадывался, иначе не приехал бы. Зато самому Черному не мешало бы нанять себе охрану.

– Ну можно позвонить ему, попугать, – равнодушно произнес Турецкий, прикуривая очередную сигарету от предыдущей.

– Саня, что с тобой сегодня? – не выдержал апатии товарища Грязнов. – Бессонная ночь сексуальной любви? Или квасили без меня до утра с Реддвеем?

– Все гораздо хуже, – сказал Турецкий. – Чокаться не будем.

Черный. 17 сентября, 7.40

Спал Черный плохо. Нет, кошмары ему не снились. Хотя лучше бы уж кошмары. Стоило ему закрыть глаза, как перед ними появлялась черная матовая пустота, без обычных мерцаний, разноцветных узоров и неясных сполохов. Огромная всепоглощающая мягкая и беззвучная пустота.

Она пугала. Вызывала безудержную дрожь во всем теле, непреодолимое желание немедленно куда-то бежать.

Черный пробовал включать музыку и даже засыпал под нее. Но секундных перерывов между сигналами пустоте вполне хватало, чтобы вновь охватить его бархатными черными лапами, подбросить в кровати и снова наслать парализующий страх и нечеловеческое отчаяние.

Да еще Билл куда-то запропастился. Не в силах больше лежать, Черный истово искал любимца. Заглядывал под шкафы, в холодильник и в ванную, перетряхивал грязное белье, копался в старых газетах, где Билл любил устраивать гнезда, разбрасывал по квартире сыр и звал мышонка, концентрируясь на звуке своего голоса, и от этого немного успокаивался. Так и не отыскав Билла, смотрел ночной эротический канал – бездарную порнуху с некрасивыми вялыми девками и огромными мужиками. Без всякого удовольствия хлестал саке, безуспешно пытался медитировать, читать, даже начал писать завещание. Но, дописавшись до того, что все свое имущество он оставляет нью-йоркской психиатрической клинике Франклина, – бросил.

Уже под утро задремал прямо в кресле и проснулся с совершенно чугунной головой от телефонного звонка.

– Если через неделю я не увижу текст, контракт будет разорван и ты заплатишь нам полуторамиллионную неустойку!

– Томми! – Черный обрадовался как ребенок. – Как ты? Как жена, дети? Что в Нью-Йорке?

– Ты опять пьян, и опять ничего не сделал? – подозрительно поинтересовался издатель.

– Если бы ты знал, как я рад тебя слышать! Томми, я люблю тебя, слышишь?

– Сроки, P. R., сроки, мы же теряем кучу денег…

– Неделя, Томми, у меня уже все есть, я много чего нашел, тебе это понравится, мы будем богаты и знамениты…

– Неделя! Запомни, и ни днем больше. – Джексон дал отбой, а Черному вдруг неожиданно полегчало.

Проснулась жажда действий, тоже, правда, какая-то истерическая, – выбежать босиком на снег, пронестись километров десять по лесу, сбивая на бегу белые шапки с опустившихся под их тяжестью веток, или выйти на пашню с восьмиствольным пулеметом и высадить все по зайцам, чтобы только гул пошел по округе, или хотя бы влезть в свой «рейнджровер», выжать 150-170, чтоб заложило уши и вдавило голову в подголовник, поскольку нет ни снега, ни пулемета.

Одеваясь, Черный врубил телевизор, чтобы состояние куража не растворилось в тишине квартиры. Хорошо бы бравурный марш или кино про войну с канонадой. Но по экрану бродила тетка в черном балахоне и шапке, бродила она по виртуальной обсерватории и знакомила народ с гороскопом.

«Скорпионам сегодня повезет, – солидно кивала астрологиня. – Оставьте все свои сомнения, сегодня реализуются все ваши планы, даже самые рискованные и несбыточные. Коллеги, начальство, даже случайные прохожие будут благосклонны к вам, улучшится материальное положение и душевное состояние. Особенно это касается поздних Скорпионов, родившихся после восемнадцатого ноября. Главное – не женитесь сегодня и не выходите замуж, брак будет несчастным и скоро распадется, только если ваша избранница (избранник) не Рыба. Пообщайтесь сегодня с Близнецами и Девами, уделите время семье».

– Ну вот! Все будет о'кей, ол-райт и файн! – Черный быстренько переключил на другой канал, чтобы не разочароваться, если для других знаков предсказания окажутся столь же благоприятными. Он был Скорпионом, причем как раз поздним Скорпионом, жениться сегодня совершенно не собирался, и хотя никаких планов у него не было, воодушевляло, что они все равно исполнятся. – Вон отсюда! Гулять, расслабляться, забыть обо всем!

Но Мэрилин Мэнсон, бившийся в конвульсиях на экране, вдруг умер на полуслове вместе с телевизором, который отключился с тихим потрескиванием. Вырубился холодильник, кондиционер, погас свет и красные глазки «стенд-бая» на видике и музыкальном центре.

– Ну и хрен с вами, вашу мать!

Схватив в охапку куртку, Черный бросился к двери, но свежий кодовый электромагнитный замок, вместо того чтобы отключиться вместе с электричеством и открыться, намертво запечатал его в квартире.

– А вот это уже дерьмо!