Убей Зверя сам!..

БЛАГУШИН: Я здесь вижу только одного предателя Родины и народа русского…. Того, который предал всех, с кем рос, жил, воспитывался на одной земле! А затем их всех, в лице братьев моих, детей и баб ихних, сухотчевских стариков, а также ребятишек малых – сгубил, ради бога своего единственного, которому служил всегда, мечтая, что воздаст тот ему! И Он тебе воздаст! Он уже, падаль, тебе воздаёт кулаком моим, ибо бог твой – Сатана – он всегда был ложь и отец лжи, и таких, как ты уничтожает точно так же, как и вы уничтожаете свои жертвы! Извини, Вера! Я зову Мытаря! (идёт к двери сарая).

ВЕРА (бросается ему в ноги): Дядь Вась! Не губи, Христа ради! Ведь ежели узнают, что я с комиссаром партизан у себя дома зналась, меня, как и его, даже не расстреляют…. Повесят вместе с ним, как партизанку!

БЛАГУШИН (на секунду задумывается): Я, Вер, прикрою тебя. Скажу, что ты действительно к партизанам не имела никакого отношения. Так, слаба на передок, вот и приютила на ночь незнакомца…. А что сбрехала про то, что он родственник твой дальний, так энто с испугу. Когда Мытарь с Гришкой в избу вломились, так ты ипужалась и соврала! Извини, Вер, но по-другому тутова никак нельзя!

НИКОЛАЙ (неожиданно для всех): Убей его, дядь Вась! Убей сам! Ты его убить должен! Ты!

БЛАГУШИН (опять останавливается в нерешительности, смотрит на Николая, затем, как бы отмахиваясь от него): Нет! Не-ет! Энтого не может быть! Тьфу!.. (Затем оборачивается к Гринбергу). Не-ет! Я грех на душу не возьму! Слишком легко энто для тебя будет! Пусть с тобою Мытарь разберётся….

НИКОЛАЙ: Дядь Вась! Сам!.. Убей Зверя Сам!.. Заклинаю тебя!

ВЕРА: Не надо, Василь Михалыч! Не надо! Прошу! На мне энтот грех тогда будет! Я же его получается выдала!

ГРИНБЕРГ: Одумайся, Благушин! Тебе же это не простится никогда! Наши придут – повесят, как собаку!

БЛАГУШИН: До энтого ещё дожить надобно! А тебя, падаль, я уже сейчас на берёзе висящим видеть хочу…. С табличкой: «Убийца мирных женщин и детей». И чтобы каждая местная баба, дед и подросток, поминая, что сделал ты в Сухотчево, плюнули в тебя и в твоём лице – в каждого такого душегуба нквдэшного.

(Начинает сильно колотить в дверь и звать охрану. Через небольшое время слышится недовольный голос Гришки Уварова).

УВАРОВ ( подходит к двери сарая): Чего буянишь? Что, не спится? На тот свет торопишься?

БЛАГУШИН: Ты, Гриш, не ругайся! Ты лучше Сашка́ позови! Тут сюрприз для него есть!

УВАРОВ: Чегой за сюрприз-то в два часа ночи? Ты, Василий, совсем что-ли рехнулся? До завтрева энто подождать-то не могёт? Спать лёг Сашок уже! А его лучше не будить просто так!

БЛАГУШИН: Для меня завтрева один сюрприз будет, наверное! Что ты винтовочку вскинешь вместе с Мытарем, да у стеночки меня в расход пустите! И тогда энтот сюрприз уже не получится! Давай зови! Он тебе и мне ещё спасибо скажет!

УВАРОВ: Чё сказать-то ему? Что князь Василь Михалыч соизволили ему исповедаться? Так он не батюшка…. И чё там Верка скулит? Никак вы её там на троих поимели? (смеётся). Так, Вер, не скулить надо, а радоваться! Скулить будешь, когда тебя завтрева к стенке поставят, вместе с твоим родственничком!

БЛАГУШИН: Да хватит тебе ёрничать! Остряк! Иди за Мытарем, а потом в штаб немецкий…. Там охфицера ихнего дежурного найди…. Для них тоже энто сюрпризом будет….

ГРИНБЕРГ (тихо): Падла недобитая!

УВАРОВ: Ты чё, старый, ополоумел? Я сейчас сарай открою, да тебе мозги твои, перед смертью твоей, прикладом сам вправлю! Может тебе сюда и самого Хитлера вызвать из Берлину? Может у тебя и для него сюрприз будет? Говори, пока я действительно дверь энту не открыл, ради чего ты мне ночью тёмной мозги тут дерьмом пачкаешь?

БЛАГУШИН: Ладно, скажи Мытарю два слова: «Гринберг здесь» и сам увидишь, что будет.

УВАРОВ: Гринберг, говоришь! Энто никак тот голубчик, которого мы вместе с Веркой взяли? А мне сразу его морда не понравилась. Жидовская какая-то…. Ладно, сейчас сбегаю за Сашко́м…. А ты, гляди, не прибей тут его…. Он живой нужен…. (убегает)

(Благушин не успевает отвернутся от двери, как раздаётся пронзительный Верин крик и тут же он получает удар в лицо от напавшего со спины Гринберга. От неожиданности Благушин падает на спину и тут же чувствует на своём горле мягкие, короткие пальцы, которые пытаются с силой сдавить его).

ГРИНБЕРГ (шипит от ярости): Сдохни, сука! Задушу!

(Но силы явно не в пользу комиссара партизан. Благушин не без труда отдёргивает руки Гринберга от своего горла и одним ударом сбрасывает того с себя. Затем встаёт, отряхивается. Смотрит на корчащегося в истерике на полу Гринберга, сплёвывает на него и отходит в свой угол, где спокойно садится на корточки).

БЛАГУШИН: Эх, покурить бы сейчас!.. (замолкает)

(Гринберг катается по полу и просто воет. Вера и Николай с презрением смотрят на него. Он продолжает кататься по полу и выть, даже когда лязгнул замок двери и в сарай ворвался Мытарь в сопровождении Гришки Уварова).

МЫТАРЬ (останавливается, глядя на катающегося по полу Гринберга): Что-ли это дерьмо и есть тот грозный и лихой Яшка Гринберг?

БЛАГУШИН: Он и есть!