Убери руки, подонок (СИ)

А потом резко скручивает сосок, и я закидываю голову назад, а его губы обрушиваются на шею, начиная грубо истязать ее зубами. Меня накрывает горячей волной и по мере охлаждения, я словно взлетаю вместе с ней в воздух. Вибрация только ускоряется и меня начинает трясти. Я непроизвольно просовываю руки ему под свитер и впиваюсь ногтями в грудь, вырывая из его рта хриплый стон, что проникает глухими колебаниями в мою кожу. Сердце колотится как бешеное, а дрожь в теле не прекращается. От яркой вспышки оргазма я начинаю биться в диких конвульсиях. Сил сдерживаться больше нет, и с моих губ срывается звонкий вскрик. Явор снова накрывает их своими, стараясь приглушить стоны, но я ощущаю его саркастичную ухмылку. Зараза. Вибрация постепенно спадает, и сейчас я слышу только свое тяжелое дыхание. Мерзавец утыкается носом в мою шею и невесомо проводит по ней, поднимаясь выше и очерчивая мои скулы требовательными губами. Потом оставляет мягкий поцелуй и отстраняется. Шероховатые ладони скользят под юбку, и ловкие пальцы помогают снять с меня стимулятор. Вырываю эту хрень из его рук и бросаю в урну. Из-за сбитого дыхания грудь сильно вздымается, а я пытаюсь отойти от произошедшего и опять мысленно ругаю себя за то, что получила от этого удовольствие.

Ироничный смех блондина мрачно зависает в воздухе.

— Смешно? Я не общественная собственность. Ты не можешь брать и пользоваться мной! — Голос еще дрожит от отголосков затихающего оргазма.

— Меня просто бесит, что ты лжешь сама себе, — спокойный говорит он, что меня бесит еще больше. — Скажи правду и я удалю все сейчас же.

— А правда — это сказать: «О боги, ты самый лучший мужчина, и от тебя текут все женщины»?

— Нет, мне достаточно, чтобы текла только ты.

Его слова лишают меня дара речи, и я не могу скрыть своего смущения. Он издевается надо мной. Кажется, я начинаю понимать, почему девчонки влюбляются в мудаков.

— Хорошо. Да, мне понравилось испытывать оргазм второй раз в своей жизни. Но только оргазм, ты к этому никак не относишься!

— Ладно, не злись, мелкая. Ответ принимается, ведь автор твоих оргазмов я.

— Тебе нравится издеваться над людьми? Ты вообще пробовал нормальные отношения с человеком? Вот просто отношения. Друзья, семья или любимая девушка. Ты со всеми такой говнюк? Или это я так где-то согрешила?

— Что в твоем понимании нормальные?

Явор запрыгивает на столешницу, тем самым давая понять, что готов к диалогу. Мне не удается скрыть удивление, сжимаю губы, а после, громко причмокнув, отпускаю их.

— Ну… это когда… — я запинаюсь, былая агрессия растворяется, не думала, что его это заинтересует и к ответу сейчас не готова, поэтому неловкая пауза все же заставляет меня запнуться, — когда ты хочешь, чтобы причиной улыбки на лице близкого человека стал ты сам. — От неловкости всей ситуации я опускаю глаза и начинаю перебирать пальчиками края блузы. — Когда ты думаешь о нем, и у тебя появляются силы жить дальше, потому что этому человеку не безразлична твоя судьба. И ты знаешь, что когда плачешь, причиняешь боль не только себе, но и ему… и стараешься быть стойкой. — Поднимаю на него глаза, и губы слегка подрагивают в улыбке. — Когда вакуум твоей души, заполнен им…

Он внимательно слушает, будто пытается понять меня.

— Кем? — низкий голос разливается хрипотцой.

— Человеком, которого любишь.

— И кем же заполнена твоя душа?

— Мамой… — после паузы отвечаю я.

Явор пристально смотрит мне в глаза, и я не нахожу сил прервать зрительный контакт. Дьявольский магнетизм ломает все мои попытки противостоять ему. Он испускает протяжной вздох и отводит свой цепкий взгляд.

— Ты слишком невинна, Бриджида. В тебе нет фальши и обмана. — Он спрыгивает со столешницы и подходит ближе, возвышаясь надо мной. — Нельзя быть такой открытой. Я издеваюсь над тобой, а ты все равно честна передо мной. Ты не создана для этого мира. И я не имею права прикасаться к тебе, потому что все, к чему прикасаюсь… умирает. Ты жива, потому что твоя душа защищена ее любовью. А моя с раннего детства пропитана гнилью. Меня предал самый близкий и родной человек. И по сей день этот вакуум наполнен болью. С этим можно жить, но нормальным мне уже не стать. Понимаешь?

— Кто тебя предал?

— Не важно. — Его голос моментально приобретает металлический оттенок, и я решаю не продолжать этот странный разговор. Но, переждав минутную тишину, рискую все же высказать ему свои сумбурную мысли.

— Я… хочешь… я покажу тебе. Покажу, что ты тоже можешь быть нормальным.

Усмехается и делает шаг назад.

— Думаешь, мне не пытались помочь?

— Я не пыталась.

— И не пытайся. У тебя это не получится. А вот испортить тебя вероятность гораздо больше.

— Ну-у-у, мы с тобой уже почти целых пять минут нормально общаемся, мне кажется, это большой прогресс.

— С учетом того, что ты кончила в туалете шесть минут назад, думаю один-один.

Я не могу сдержать смешок. Он достает камеру и, подойдя ближе ко мне, удаляет видео.