Убежать от себя

Первое, что ощутил Мишка, очнувшись, – головная боль. Ноющая, противная и от этого лишающая сил. Причем это не было последствиями драки. Как болит голова от пропущенного удара по ней, Суворовцев знал не понаслышке.

«Скорее всего, последствия отравления», – подумал он и тут же вспомнил драку, как возле людской свалки взорвались какие-то снаряды и дерущихся заволокло газом. Видимо, от него и раскалывалась сейчас черепная коробка. Парень лежал на спине с закрытыми глазами. Чуть приоткрыв веки, он попытался рассмотреть, где находится. Сквозь ресницы удалось рассмотреть низкий выкрашенный белым потолок. Больше ничего видно не было. Стараясь не выдать, что очнулся, Мишка чуть приоткрыл глаза и осмотрелся. Он лежал в прямоугольном небольшом помещении с серыми стенами и, судя по ощущениям, земляным полом. Пахло влагой, плесенью и чем-то еще. Источника этого неизвестного аромата Мишке определить не удавалось. Сквозь находящиеся под потолком окошки проникал дневной свет. В углах помещения со стороны окон висели видеокамеры. Работали они или нет, Суворовцев не знал, но смысла держать бесполезные гаджеты не видел. Поэтому решил, что устройства выполняют свою функцию.

Рядом кто-то протяжно застонал и зашевелился. Мишка, уже не скрывая того, что очнулся, повернулся на звук. Рядом лежал Ворчун. Судя по всему, ему было очень худо. Лицо покраснело, как от ожога, местами кожа вздулась, глаза заплыли и слезились. Дышал ведущий с трудом, выдавая на каждом выдохе жуткие хрипы. Увидев, что Мишка очнулся, бывалый сталкер слабо усмехнулся:

– Походу, отходил я по Зоне, Фармацевт. Что-то плохо мне совсем. Кончаюсь я, походу.

– Ты, слышь, помолчи мальца, – резко ответил Мишка, хотя у самого в горле застрял предательский комок. – Мы еще потопчем Зону. Держись. Что-нибудь придумаю. Я же Фармацевт.

– Дурацкое погоняло, – усмехнулся Ворчун и разразился кашлем. – Если выберемся отсюда, сменишь.

– Дурацкое – не то слово, – ухмыльнулся Мишка. И сел. Теперь уже не было смысла скрывать, что он очнулся. Снова осмотревшись, увидел всю компанию, с которой вышел из подземелий. Сталкеры и «отмычки» потихоньку приходили в себя.

Люди поднимались, вертели головами, пытаясь понять, где находятся.

– И куда нас занесло? – Клещ, как самый дерзкий, нарушил молчание. – И мы с Фармацевтом так и не порешали. Будет делиться инфой или нет.

– Мне не нравится это место, – заговорил Барс. – И где моя пушка?

– И моя, и моя, – послышались возгласы.

Сталкеры рассыпались по помещению, пытаясь найти свое оружие и выход наружу. Но последний отыскался сам. Крайняя дверь, скрипя несмазанными петлями, растворилась, и в помещение втиснулись бойцы в масках и бронежилетах с автоматами в руках. У каждого на рукаве красовалась эмблема с надписью «РЫБНАДЗОР». Вперед выступил воин громадных размеров. Его габариты поистине впечатляли. Определение «косая сажень в плечах» как раз про него, высоченный – больше двух метров – и широкий, он олицетворял саму мощь. Связываться с таким в рукопашную не рискнули бы девяносто девять бойцов из ста. Незнакомец снял маску. На сталкеров смотрели серые глаза с легким насмешливым прищуром. Лицо рыбнадзорщика было простым – круглое, с полными щеками, высокий лоб, нос картошкой, круглые глаза. Вместе с тем квадратный подбородок и жесткая линия губ совершенно не сочетались с простонародной внешностью.

– Меня зовут Ихт, – представился басом великан. – Я руководитель стражей «Рыбнадзора». Вы находитесь на подконтрольной этой группировке территории. Эти места называют НИИ «Рыбзавод» или Бассейн. Кто как. У меня вопрос ко всем вам – какова причина побоища, которое вы учинили на границе подконтрольной нам территории?

– А с какого такого рожна мы должны отвечать? Мы вольные сталкеры, ни перед кем ответа не держим, – выступил Барс.

– То есть если вас поймают на территории ЧВС, или «Вольницы», или «Очкариков», то ты то же самое говорить будешь?

– Ну… – смутился Барс. – Нет, конечно.

– Тогда не вижу разницы, – отрезал Ихт. – Жду ответа.

– А ты уверен, что поверишь сказанному? – теперь Мишка выступил вперед.

Он понимал, что сейчас молчать не стоит и от ответа зависят его судьба и судьба умирающего Ворчуна.

– Кто со мной говорит? – вперил в Суворовцева тяжелый взгляд Ихт.

Мишке аж не по себе стало. Он вспомнил рассказы сталкеров про мозгососа, который взглядом лишал воли свои жертвы. Похоже, стоящий перед ним великан обладал таким же талантом.

– Это «отмычка». Зовут Фармацевт. Разве словам «отмычек» есть вера? – подал голос Клещ.

– А давно ли ты сам в «отмычках» хаживал? – оборвал его Ихт. – Говори, Фармацевт.

– Не «отмычка». А вольный сталкер, – отрезал Суворовцев. – Если готов, то слушай.

И Мишка рассказал. Все, без утайки, как было. Только быстро, потому что помнил, что Ворчуну становилось все хуже и хуже. В ответ на изложение той части рассказа, где «отмычки» и сталкеры напали на него и Ворчуна, раздались протестующие возгласы. Кое-то даже попытался снова пустить в ход кулаки. Но окрик Ихта остановил зарождающуюся потасовку.