Убежать от себя (СИ)

Вскоре из прихожей послышался еще один голос, и в гостиную вошел молодой человек. Оказалось, это был сын Сильвии — Мануэле. Сначала он поцеловал мать, а потом прошел ко мне, жадно шаря глазами по лицу и фигуре, скрытой кашемировым платьем. Он назвал свое имя и рванул вперед для приветственных поцелуев, но я по обыкновению вскинула руку для рукопожатия раньше его. На лице отразилось недоумение и легкое разочарование, а Карло при этом усмехнулся.

Мануэле был совсем юным не столько по возрасту, сколько по внешности. На его гладко выбритом лице сияла свежесть и молодость в виде легкого румянца. Глубоко посаженные глаза были подвижными и выдавали суетливого человека. Губы были тонкие. Он совершенно не был похож ни на мать, ни на дядю. Значит, в отца пошел.

Когда он уселся за стол, и ему тоже достался огромный кусок лазаньи. Как я и предполагала, ел он быстро и суетливо, совершая много ненужных движений, роняя содержимое вилки обратно на тарелку. Все, в том числе и я, делали вид, что не замечаем. Однако насколько он отличался от Карло, чьи уверенные движения завораживали и увлекали!

Разговор снова коснулся меня: кто я, как тут оказалась и зачем.

— Люблю новые лица за праздничным столом, — подытожил Мануэле и стал вытаскивать из рюкзака подарки.

К тому моменту мы, слава Богу, покончили с едой. Я ощущала себя дирижаблем, который только что надули, чтобы отправить в полет. Мое платье скрывало все округлившиеся части тела после такого обеда.

Я помогла Сильвии убрать со стола, потому что было решено немного передохнуть перед десертом и поиграть в лото. Какая мудрая мысль! Мне трудно даже ходить.

В моей семье мы редко играли в настольные игры в день Рождества, подобно всему итальянскому населению, поэтому я даже плохо знала правила игры. Мануэле с готовностью мне их объяснил. Играли на шоколадные конфеты. Смешно, но у меня не было вообще наличных, тем более мелочи. Поэтому Сильвия направилась на кухню и принесла большое блюдо ярко упакованных маленьких шоколадок. Когда все они были разделены на премии, игра началась.

Мне везло. То ли от того, что я была новичком, то ли потому, что везло в играх, но не везло в любви. Процесс был увлекательным. Все: и Сильвия, и Мануэле, и Карло с энтузиазмом выкрикивали номера и я, зараженная атмосферой всеобщего возбуждения, тоже стала в тот момент одной из них. Они подкалывали друг друга, посмеивались, подбадривали и шутили. Это совершенно не походило на Рождество в моем доме. Хотя, возможно, с появлением Илении, а это было бы первое Рождество с ней в качестве жены моего отца, все могло измениться. Но этого уже не узнать. В это Рождество мой отец счастлив, потому что у него родится маленькая девочка от любимой женщины. А у меня появится сестра. Странно, но до этого момента я не осознавала, что дочь моего отца — это моя сестра. Я выросла одна и не знала, что такое — иметь брата или сестру. Помню, что мне хотелось. А когда появилась Нина, я стала считать сестрой ее.

— Звева, — я не сразу заметила, что ко мне обращался Карло. — Проснись, война закончилась!

Все рассмеялись, а я даже не успела рассердиться на него.

— Мы собираемся перейти к десерту. Готова?

— Да! — воодушевленно ответила я. — Я помогу тебе.

На этот раз на кухню с ним пошла я. И пока он доставал из холодильника блюда, я наблюдала за ним. В нем было не меньше метра восьмидесяти пяти. Он был крупный и подтянутый. Я вспомнила, как при первом рукопожатии потеряла свою руку в его ладони. Это было странное и новое для меня ощущение — быть поглощенной кем-то. Если его сестре пятьдесят пять, то самому ему не меньше сорока. Нина была бы довольна. А я сама пока не знала, как я к этому отношусь. У меня не было опыта отношений с мужчинами на столько старше меня. Томмазо был моим ровесником, а до него — тоже плюс минус пару лет. Карло же казался мне взрослым и рядом с ним я испытывала едва ощутимый трепет, хотя и не имеющий ничего общего с увлечением. Мне постоянно казалось, что меня изучают и подвергают тщательному спектральному анализу. Я была просто уверена, что он замечает каждое изменение на моем лице, каждое повышение или понижение интонации в голосе, каждый жест, который можно интерпретировать. Я чувствовала себя скованно, хотя и не до такой степени, чтобы перестать быть собой. Временами мне казалось, что он говорил что-то, только чтобы понаблюдать за моей реакцией. Но впрочем, я слишком мало его знала, чтобы делать какие-либо выводы.

— Моя сестра приготовила три десерта: тирамису, куда уж без него, — наигранно проворчал он, — профитроли и пастьера наполетана. Что ты предпочитаешь?

— Это вопрос с подковыркой? — засмеялась я.

— Нет, здесь нет никакого подтекста. Не зависимо от того, что ты выберешь, мое мнение о тебе не изменится.

Вот те на!!!

— Составляешь обо мне свое мнение? — неподдельно удивилась я.

— Я составляю его обо всех, — получила я ответ, и мне тут же водрузили на руки стеклянный контейнер с тирамису. Сам Карло взял в обе руки пастьеру и профитроли, и мы вместе вошли в гостиную.