Убеждение судьи

Такое понимание в полном объеме согласуется с теорией доказательств в советском уголовном процессе[186], где доказательство понимается как единство информации о фактах и законного источника доказательств.

Вместе с тем такая позиция подвергается критике в процессуальной литературе. «Человеческий опыт убедительно свидетельствует, что критерием истины в правосудии может быть только внутреннее убеждение следователя, прокурора и, главное, судьи… В уголовном процессе в конце концов наступает момент, когда на основе собранных и проверенных доказательств следователь, прокурор, судья создают мысленную картину, мысленный образ преступления, остаются, так сказать, наедине с этим своим представлением. И каждый из них должен решить, правильно ли его представление, соответствует ли оно действительности, не ошибся ли он в своих выводах. Никакого объективного критерия, лежащего за пределами сознания, здесь нет и быть не может, ибо искомая истина известна нам только в виде наших представлений, основанных, разумеется, на доказательствах».[187]

Если это только наше представление, то с точки зрения судьи его усмотрение в этом случае не ограничено, достаточно только направить свое усмотрение в процессе правосудия в соответствии с представлением, зависящим от воли судьи. Однако здесь же мы найдем указание на ограничение усмотрения доказательствами, которые и составляют, по Гегелю, ту «опосредованную сущность», которая препятствует свободному усмотрению судьи при формировании его «внутреннего убеждения», с чем согласны все исследователи проблем свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению судьи.

Выделим требование УПК РФ о достоверности доказательств и их достаточности и то обстоятельство, что эти требования в полном объеме относятся и к внутреннему убеждению судьи, их выражающему и оценивающему.

Следует заметить, что возникающие дискуссии о критерии истины в уголовном процессе основываются на перенесении в процесс философских представлений об истине, которая оказывается абсолютной или относительной в зависимости от теории познания, представляющей содержание уголовно-процессуальной деятельности, на которую направлено правовое регулирование в процессе, но не содержание нормы права.

Разумное сомнение, здравый смысл, благоразумность человека, определяющие достоверность фактов, которые должны послужить основанием для его деятельности, лежат в сфере отношения человека к этой деятельности. Деятельность судьи заключается в осуществлении функции правосудия в рамках процессуального закона. Судья является субъектом этой деятельности, обладает процессуальной правоспособностью как носитель правосудия и дееспособностью как участник уголовно-процессуальной деятельности, несущий процессуальные обязанности. Отсюда понятие внутреннего убеждения судьи может быть раскрыто в процессе именно через понятие правоотношения, что и позволяет определить его пределы, установленные нормами права, поскольку внутреннее убеждение судьи является юридическим. Сказанное в полном объеме относится к внутреннему убеждению следователя, прокурора, адвоката.

Как юридическое отношение внутреннее убеждение судьи не только отражает его положение в процессе как субъекта исследования доказательств, но через убеждение как отношение судьи к установленным по делу обстоятельствам находит выражение правовая действительность, в которой действует судья, применяющий нормы процессуального права, и прежде всего возможность применения им закона без принудительных ограничений, устанавливаемых административным порядком руководства судом, вмешательством в деятельность судьи должностных лиц, преступным воздействием на судью, искажением информации, получаемой судьей.

Внутреннее убеждение судьи как элемент правоотношения включает его процессуальную деятельность, мыслительную деятельность в процессе познания, психологические особенности принятия решения и юридическую оценку обстоятельств дела, основанную на процессуальном, материальном законе, реализует в процессе оценки доказательств конституционные гарантии прав граждан, отражает сущность судебной и правовой системы общества, служит целям достижения политических целей правосудия. Хотя судья при применении закона и оценке доказательств и находится вне политической деятельности, что является гарантией его независимости, а также правильного применения материального закона, принуждающего гражданина к определенному поведению средствами, ограничивающими его свободу.

В качестве обоснования указанного вывода выделим то обстоятельство, что, создавая суд присяжных, законодатель разделил судей на судей «факта» и судей «права». При этом при исследовании судом присяжных в состязательном процессе обстоятельств дела законодатель, например, исключает присяжных из процесса обсуждения допустимости доказательств (ст. 335 УПК РФ), что объективизирует процесс познания обстоятельств преступления.