Убежище

Рыцарь отбивался от колющих и режущих ударов с трех сторон, в то время как кхурцы старались окружить его. Он сразил четвертого нападавшего, когда тот сделал слишком сильный выпад, и Хенгриф поймал его за запястье. Резко опустив клинок, он едва не отделил руку этого человека у локтя. Стражник рухнул на пол, крича и сжимая раненую руку. Он откатился.

Двери тронного зала резко распахнулись. Появилось еще больше солдат. Они не атаковали, а застыли, пораженно уставившись на открывшееся их глазам ужасное зрелище. Оскалив зубы, шипя от боли, мокрый от собственной крови и крови нападавших, высокий Хенгриф был истинным воплощением ассасина.

Шоббат крикнул вновь прибывшим окружить неракца и убить его. Голос принца прорвался сквозь их шоковое состояние. Они атаковали.

Хенгриф был опытным воином, но ему было не спастись. Тем не менее, он прижался спиной к стене и продолжал сражаться. Еще двое кхурцев пали от его меча. Кафельный пол вокруг него стал скользким от крови. Его раны пылали, а правая рука ослабела от кровопотери. В одну из наиболее успешных контратак он отбросил полдюжины из намного большего числа солдат. Во время этой кратковременной передышки Хенгриф привалился к стене. Он обратил свой пылающий обсидиановый взор на Шоббата. Принц стоял рядом с троном своего отца, их обоих защищала стена разъяренных солдат.

«Думаешь, ты победил?» — задыхаясь произнес Хенгриф, все еще глубоким и выразительным голосом. — «Ты забыл, с кем имеешь дело. Изменник, ты ненадолго переживешь меня!»

Шоббат фыркнул: «Я не боюсь твоего Ордена. Верные кхурцы защитят трон».

«Не моего Ордена, дурак! Бойся лэддэд!»

Побледнев, Шоббат крикнул: «Прикончите его!»

Словно медведь, на котором повисла стая волков, Хенгриф сражался с отчаянной свирепостью обреченного. Он покалечил еще троих нападавших, прежде чем двое вооруженных алебардами кхурцев проткнули его с противоположных сторон. Их уцелевшие товарищи присоединились к ним, навалившись на древки алебард, и Хенгриф был отброшен и пригвождён к стене.

Его жизнь утекала. Он осел вперед, все еще удерживаемый в вертикальном положении пронзившими его тело наконечниками оружия. Его глаза потускнели. Меч выпал из безжизненных пальцев.

Стражники издали победный крик. Они выстроились в должном порядке перед своим монархом.

«Отрубить ему голову, Великий Хан?» — спросил один из них.

На всем протяжении кровавого сражения Сахим-Хан с показным спокойствием восседал на своем троне, впитывая каждый аспект боя. Он не был уверен, что Хенгриф был изменником, но здесь было не место подвергать сомнению обвинения его сына. Хан встал, расправил свою желтую мантию и направился взглянуть на мертвого рыцаря.

«Нет», — сказал он. — «Вытащите его тело на площадь перед дворцом. Повесьте плакат, чтобы все узнали о его предательстве».

Солдаты выволокли Хенгрифа за пятки и бросили во дворе перед дворцовыми воротами. Один направился на поиски материалов, чтобы выполнить приказ Сахима и сделать табличку. Остальные уставились в небо, плотно заполненное медленно плывущими вздымающимися облаками. Они никогда прежде такого не видели.

«Что это значит?» — спросил один.

Другой, тайный последователь Торгана, ответил: «Те, Кто Наверху, гневаются! Они хотели бы видеть эту землю очищенной от скверны».

Громкий булькающий визг придал выразительности пророчеству солдата. Он не был похож ни на одну из известных в Кхуре птиц. Глубокий и мощный, он был чем-то средним между львиным ревом и пронзительным криком орла. Второй крик сопровождался пронесшимся по улицам города освежающим порывом ветра. Солдаты во дворце могли проследить за его продвижением по поднимаемым им клубам пыли. Они отвернулись и прикрыли лица, когда тот пронесся по площади с запада на восток, подметая мостовую и раскачивая все еще прикрепленные к стенам дворца длинные и узкие леса. Стойки поддались, и доски обрушились. Затем, так же быстро, как и появился, ветер стих.

* * *

В Кхуриносте странный визг вытащил эльфов из-под навесов из плетеной травы, укрывавших узкие улочки лагеря. В отличие от кхурцев, многие эльфы узнали этот крик. Его издал сильванестийский грифон.

Планчет вышел из палатки Беседующего. Он, несомненно, узнал этот крик, хотя едва мог поверить, что слышит его в данный момент. Издавший его был так высоко, лишь силуэт на фоне накатывающихся белых облаков, что даже острый взгляд Планчета не мог разглядеть, нес или нет грифон всадника.

На другой стороне площади эльфийка старалась успокоить своего плачущего ребенка, их обоих напугал переполох над головой. Планчет подошел и доброжелательно заговорил с ней.

«Не бойся», — сказал он. — «Это всего лишь грифон».

«Я подумала, кхурцы пришли убивать нас», — прошептала эльфийка.

«Они нам не враги», — заверил ее Планчет. Он пожал ее руку и потрепал за подбородок плачущего ребенка. — «Наш Беседующий не позволит причинить нам вред».