Убежище

Наконец, незнакомец обратил на него внимание. Капюшон повернулся к Гитантасу, и оттуда раздался тихий удивленный вопрос: «Ты меня видишь? Как это возможно?»

Гитантас снова попытался крикнуть: «Великий Беседующий, шпион!»

Он почувствовал хватку на своем собственном запястье. Рука незнакомца была теперь достаточно твердой, с длинными пальцами и выпуклыми суставами. Его хватка напоминала медвежий капкан, стремительная и крепкая. Гитантас безостановочно протестовал и пытался вырвать руку, но не мог высвободиться.

«Тебе лучше пойти со мной», — прошипел незнакомец.

Наконец, Гитантас мимолетно увидел лицо нарушителя. Оно было темным, точно полированное дерево, с клювом-носом, тонкими губами и глазами, которые никому из эльфов прежде не доводилось видеть. Его глаза были темно-коричневыми — практически черными — от уголка до уголка. Гитантас в ужасе закричал, и крик только усилился, когда он заметил кое-что похуже. Позади фигуры в капюшоне свисал хвост, густой, коричневый, метровой длины.

В этот момент Гилтас отвел взгляд от своих пререкавшихся советников, и его глаза наткнулись на капитана Амброделя. Голова Гитантаса была откинута, рот расслаблен. Он держал левую руку неподвижно поперек груди. Встревоженный, Гилтас призвал обратить внимание на перекошенную позу капитана.

Стоявший перед Гитантасом кагонестийский сенатор обернулся и заговорил с молодым эльфом, пока Гилтас пробирался через комнату. Но Гитантас не отвечал; его глаза оставались закрытыми.

Беседующий приблизился и положил руку на неподвижную руку Гитантаса. Неестественный транс был мгновенно нарушен. Гитантас открыл глаза, пошатнулся назад и упал без сознания на пол.

Планчет стал на колени рядом с ним. «Обморок», — произнес он, приписывая инцидент недостатку еды и напряжению последних нескольких дней.

По указанию Беседующего, Планчет отнес потерявшего сознание эльфа в свободную комнату рядом с личными покоями Гилтаса. Извинившись и велев своим подданным продолжать свою дискуссию во время его короткого отсутствия, Гилтас последовал за ними.

Планчет поместил капитана на койку и снял с него ботинки. Он поднял глаза, когда вошел Беседующий.

«Не думаю, что это было вызвано простой слабостью», — с мрачным выражением тихо сказал Гилтас.

Он мягко поднял левую руку Гитантаса, ту самую, что так неподвижно держал молодой эльф. На запястье виднелись красные отметины, будто крепкие пальцы держали ее мертвой хваткой.

* * *

Энергичной ночной скачкой отряд Вейя-Лу широко обогнул эльфов и оказался между ними и проходом, ведущим в долину Голубых Песков. Обычно пустые предгорья оживились крадущимися разведчиками и поисковыми партиями с обеих сторон, ощупывавшими незнакомую территорию, с натянутыми до предела нервами в поисках врага. Адала надеялась получить подкрепление, прежде чем снова встретиться с Львицей, но ее послания другим племенам остались без ответа. Когда эльфийскую армию заметили направлявшейся из Кхури-Хана на север, разведчики из Тондун и Микку заверили разведчиков Адалы в поддержке своих племен. К сожалению, те заверения до сих пор так и не породили что-либо более осязаемое. Всадники ни Тондуна, ни Микку не прибыли пополнить силы Вейядан.

Адала игнорировала советы Этоша и Билата подождать еще немного, чтобы дать другим племенам время присоединиться к ним. Лэддэд должны понести кару за свои грязные деяния. Их нужно остановить и не дать войти в скрытую долину. Пророчество Оракула ясно предупреждало о грозных беспорядках, если эльфы заявят о своих претензиях на это место. У вождя Вейя-Лу было несколько титулов, одним из малоизвестных был «Защитник Голубых Песков». До настоящего времени это казалось всего лишь древним церемониальным званием. С вторжением лэддэд этот титул обретал новый смысл. И все остальное затмевала непоколебимая раскаленная добела жажда мести Вейядан. Кровожадных чужеземцев следовало призвать к ответу за резню в лагере кочевников.

Большинство из Вейя-Лу согласились с обвинением их лидера, что эльфы в ответе за это злодеяние. Лишь немногие, вроде Вапы и Билата, были озабочены недостатком доказательств, связывающих резню с лэддэд, но даже они вынуждены были согласиться, что другого объяснения нет. Сахим-Хан, несомненно, был довольно жестоким, но ему не было никакого проку с этого убийства. Кроме того, его армия торчала в столице, присматривая за толпой эльфов и предохраняя от любых внезапных переворотов. Неракские рыцари или заблудшие банды огров или минотавров могли быть в ответе, но их никто не видел в этой местности. Единственными чужеземцами в Кхуре были эльфы, и, вне всякого сомнения, эльфийская кавалерия находилась неподалеку.