Убежище

– Значит, будет жить, – с облегчением вздохнул Нильс, который имел возможность наблюдать за доктором уже восемьдесят лет.

А Сева спал без задних ног, и сны его были нервными, но веселыми.

Он бегал наперегонки со Снежным человеком, сражался на шпагах с Кощеем Бессмертным и спасал из пасти полярного крокодила свою подругу Лолиту.

Глава девятнадцатая Голый шпион на фабрике

На двенадцатом подземном этаже фабрики детских игрушек «Малютка-супер» Георгий Георгиевич отдыхал в обществе секретарши Элины Виленовны.

Конечно, слово «отдых» недостаточно для того, чтобы определить состояние президента Полотенца. Он был напряжен, взволнован, и тут смешалось многое – исчезновение любимой жены, гигантский выкуп, который поставил Фонд на грань краха, беспокойство за благополучие единственного сына Гоши и, главное, тревога за успех грандиозного опыта. Конечно, по масштабу научного значения открытие академика Сидорова было достойно Нобелевской премии, но его последствия были столь опасны для всей Земли, что Нобелевскую премию пока лучше было не беспокоить.

Георгий Георгиевич, называвший сам себя конкретным человеком и джентльменом двадцать первого века, понимал, что на этом свете человеку нужны только власть и деньги. Одно без другого – чепуховина. Когда Георгий Георгиевич учился в школе, он побаивался сильных ребят в классе и научился их подкупать. Оказалось, что сильные тоже хотят сладенького. Он научился натравливать одних сильных на других. И чем лучше он учился управлять людьми, тем богаче становился. И скоро стал самым богатым мальчиком в школе. Его не любили, но не смели сказать об этом. И когда самый сильный в девятом «Б» Коля Свистунов захотел справедливости, Гоша не стал с ним спорить. Он покорился ему и отдал свой плеер. А по дороге домой на Колю напали плохие сильные мальчики из соседней школы, побили его, а плеер возвратили Гоше. И это был последний бунт неорганизованных свободолюбцев.

Вся история жизни Гоши Полотенца нам неинтересна, тем более что наш рассказ начинается, когда Георгию Георгиевичу уже было тридцать девять лет, и он любил говорить: «Иисуса Христа я пережил на шесть лет, Пушкина – на два года. Теперь осталось пережить Льва Толстого, а потом можно и на пенсию». Для тех, кто много болел в школе, я сообщу, что в день смерти Льву Толстому было восемьдесят два года.

Но Георгий Георгиевич лукавил. На стенке в его спальне был прикноплен портрет императрицы Елизаветы, мамы царствующей императрицы Великобритании. Ей тогда уже исполнилось сто два года, а она не собиралась умирать. Правда, она умерла как раз в те дни, когда Георгий Георгиевич был занят бесплодными поисками своей жены, но он об этом не узнал, так как телевизора не смотрел, а газет не читал. Некогда.

Отдыхал Георгий Георгиевич так.

Он расколол взятую с собой в командировку копилку, которой ему служил череп мамонта, и считал монетки, а Элина, которая, как и ее шеф, обожала вид, блеск и даже вкус монет, записывала сумму в столбик.

Оба прислушивались к шуму за стеной.

Там громко капало.

– Накапливается вода, – произнесла Элина.

– И с каждой каплей становится моложе тело нашего друга академика Сидорова!

Георгий Георгиевич выбрал из кучки монет памятный рубль, посвященный Московской олимпиаде 1980 года, и сказал:

– Эту монету мне подарила Аглая. На день рождения. Как молоды мы были! А знаешь ли ты, что мы с Аглаей сидели за одной партой и я списывал у нее все контрольные по русскому языку и литературе, зато по математике мне не было равных в классе?

– И вы давали ей списать? – спросила Элина.

– Дудки! – воскликнул Георгий Георгиевич. – Зачем же я буду давать списывать? Это же аморально.

– Она на вас за это обижалась? – спросила Элина.

– Стала бы обижаться, я бы пересел за парту к Кате Запорной.

– Ну и мерзавец ты был с детства! – воскликнула Элина. – Даже диву даешься. На вид ты такой круглый, толстенький, мягкий, а на самом деле в тебе сидит большой ржавый гвоздь.

– Сама небось с детства отличалась качествами характера? – буркнул обиженный Полотенц.

– Я? Только в лучшую сторону. Ничего подлее иголок в учительском стуле или залитого тушью классного журнала я не делала. Я хотела учиться, я желала стать диктором телевидения или чемпионкой мира по кикбоксингу. У меня были мечты…

Георгий Георгиевич хотел было возразить, но, к сожалению, в конце романа не остается места для воспоминаний. А стук, который вернул героев к действительности, касается и читателей. Потому что в подземный кабинет мягкой походкой вошел Ванька – гражданин Каин.

– Что за беда? – спросил Георгий Георгиевич и накрыл полами пиджака монеты на столе, потому что был очень жадным человеком и всегда боялся, что его обворуют.

– Наша тайна раскрыта! – ответил начальник службы безопасности. – Они в нее проникли.

– Спокойно, мой мальчик, – сказал Георгий Георгиевич, который за свою жизнь уже привык, что его подчиненные склонны преувеличивать опасность. На самом деле полезнее постоять, подумать, а только потом улепетывать. – Что произошло?