Убежище

Вскоре состоялся совет, на котором председательствовали секвойи, уже тогда слывшие самыми мудрыми из всех живых существ. В небе все еще не было ни туч, ни облаков, ибо свет не успел собраться в золотой шар солнца, и страшный жар погубил много живых существ. От рассеянного, всепроникающего света погибло три четверти народа Рыб; выжили лишь те, кто укрылся в озерах и лужах, оставшихся после отступления Детримера. Конечно, они могли уйти в океан, но они остались, потому что Совет Секвой хотел знать мнение каждого.

В конце концов было решено, что живые существа должны расселиться по всему круглому миру. Бактериям и Микробам достаточно было только подпрыгнуть повыше, и ветер подхватил их и разнес по свету. Рыбы могли двигаться по рекам и озерам, но всем остальным пришлось остаться — даже Насекомым, потому что тогда они еще не похитили у Птиц тайну полета. Это случилось много позднее, и с тех пор Птицы охотятся на Насекомых, стараясь вернуть украденное.

Но тогда именно Птицы пришли на выручку остальным. Они собирали обломки Дан‑ху и брали их в лапы и клювы. Растения, Животные или Насекомые садились на эти импровизированные насесты, и Птицы взмывали в прозрачный чистый воздух так высоко, что мир внизу начинал казаться просто большим голубым шаром. В конце концов Птицы разнесли Жизнь по всему свету, и именно так мир стал таким, каким мы его знаем.

Народ Людей первоначально состоял всего из шести пар близнецов, мужчин и женщин. Старшая из женщин стала матерью раньше других, но — о, ужас! — ее дети оказались разнополыми. Так появились на свет божественные близнецы Кантаюма и Аштияман: мальчик и девочка. Это было настолько противоестественно, что в конце концов они не удержались на Земле и оказались в космосе, превратившись в Солнце и Луну, в мужское и женское божества. Но хотя они очень разные, все же они близнецы, и поэтому мы иногда видим на небе Солнце и Луну одновременно. Что касается солнечных и лунных затмений, то это просто продолжение борьбы, которую Кантаюма и Аштияман начали еще в утробе матери.

Такова одна версия сотворения мира, но есть и другая.

Одиннадцать с половиной тысяч лет назад некое устройство, известное как корабль‑яйцо, появилось в нашей солнечной системе. Оно находилось в пути восемьсот веков и прибыло с Лолела, преодолев расстояние в сто двенадцать световых лет. Наш мир к тому моменту уже не был безжизненным; за пятнадцать тысяч лет до этого его «засеяли» корабли с Дрейла — одной из десяти колоний, основанных во время первой Сейаманской экспансии. Сам Сейаман давно превратился в цивилизацию Второго типа; во всяком случае, он уже несколько столетий не отправлял адноты к колонизированным мирам.

Первыми признали наш мир пригодным для жизни уджирцы — древняя, консервативная раса, странствующая в космосе. За пятнадцать тысяч лет до нашей эры уджирский флот, состоящий из девяноста тысяч космических кораблей‑жилищ, изменил полетный строй и окружил наше солнце плотным кольцом. Триста лет уджирцы оставались в нашей системе, запасаясь солнечной энергией и перерабатывая наш астероидный пояс. Потом уджирцы отправились дальше, а двигались они всегда только в одном направлении — к колоссальным энергиям центра галактики, где, по их сведениям, обосновались высокоразвитые цивилизации Третьего типа — могучий биоэлектронный разум, использующий излучение черной дыры, способное в мгновение ока распылить на атомы любое разумное, но примитивно организованное живое существо на углеродно‑кислородной основе. Именно к союзу с этими титанами и стремились уджирцы. Наш мир — наш Фанадд — не представлял для них никакого интереса. Бледно‑голубые источники слабых гравитационных полей им были ни к чему, однако они все же взяли на себя труд передать дружественной, но не столь высокоразвитой цивилизации координаты встретившегося им в космосе обломка грубой материи, который мог оказаться для последних весьма перспективным.

Наши беспилотные корабли‑исследователи обнаружили на некоторых кометах с вытянутой орбитой следы инженерной деятельности уджирцев. До этого наши теории планетарной эволюции неизменно противоречили реальной картине мира, но теперь все встало на свои места. Пришельцы буквально разобрали по камешку наш астероидный пояс.

Одиннадцать с половиной тысячелетий и восемьсот лет. Сто пятьдесят веков. Восемьдесят восемь тысяч лет с тех пор, как первые корабли‑автоматы, двигавшиеся со скоростью света, покинули систему Сейамана. Один только сигнал Уджире добирался до Лолела сто пятьдесят лет. Всего получается что‑то около ста пятнадцати с половиной тысячелетий. Гигантская цифра, которая не укладывается в голове, однако только история Клейда едва ли не вчетверо длиннее.