Убежище

— Разумеется, я за собой слежу, — подтвердил он. — А вы?

Миа выразительно подняла свой бокал.

— Вот это да еще перестрелка — не слишком оптимальный способ прожить больше ста лет. — Она улавливала в выражении лица Кирквуда какую-то недосказанность, настороженность, непонятные ей. — Но если говорить серьезно, мне кажется, вы больше разбираетесь в этом вопросе, чем человек, просто следящий за своим здоровьем.

— У нас в ООН есть такое подразделение, называется Всемирная организация здоровья, — усмехнулся Кирквуд. — Я сотрудничаю в ее нескольких комитетах. У нас есть широкий спектр инициатив по проблемам старения, но в основном они касаются улучшения жизни стариков. Но мы также приветствуем дебаты и готовим некоторые углубленные исследования, которые я нахожу время читать — поскольку кровно в этом заинтересован и все такое. — Он напряженно смотрел на Миа. — Вы в курсе прогресса в молекулярной биологии. Наука и технологии переживают сейчас стремительное развитие. Ускоренный прогресс может сделать отдаленные проекты осуществимыми уже в ближайшем будущем. То, чего мы рассчитываем достичь лишь через сотни лет, может появиться через несколько десятилетий. Из стволовых клеток можно будет выращивать органы для их замены, сами стволовые клетки можно будет вводить в организм для поддержания его здоровья. Перед нами открываются буквально неограниченные возможности. Я уж не говорю о таких невероятных мечтах, как создание искусственного интеллекта и нанотехнологий. Я говорю только о том, что уже сейчас считается достижимым. И если можно предотвратить старение нашего тела, если когда-нибудь удастся останавливать изнашиваемость клеток или заменять их, значит, можно повторить этот процесс, скажем, ремонта. Это можно сравнить с машиной, которую вы отдаете в ремонт через каждые десять тысяч миль пробега. В результате мы сможем жить намного дольше. Или, если провести мысль до ее логического заключения, мы даже можем оказаться на пороге достижения физиологического бессмертия. Мне кажется, многие ученые сейчас убеждены, что это возможно. И если хаким стремится именно к бессмертию, то это многое объясняет, вы понимаете?

Миа сосредоточенно нахмурилась:

— Вы действительно считаете, будто какие-то примитивные алхимики, занимавшиеся исследованиями тысячу лет назад, могли найти нечто такое, что нам лишь сейчас кажется достижимым?

Кирквуд пожал плечами.

— Древние греки использовали плесень как антисептическое средство. Меньше сотни лет назад ученые усовершенствовали его и назвали пенициллином, но ведь до них он был известен тысячи лет. То же самое с аспирином. Уверен, вы знаете, что им пользовались финикийцы, а еще ассирийцы, американские индейцы и многие другие народы. В конце концов, это вам не наука о ракетостроении! А просто результат процесса окисления порошка, полученного из коры ивы. Сейчас считается, что для предотвращения заболеваний сердца необходимо ежедневно принимать небольшую дозу аспирина. Только вчера я прочитал о том, что чилийские ученые заново открыли снадобья, которые их туземные племена мапуше использовало для лечения самых разных болезней, и были поражены их эффективным воздействием. В мире много того, о чем мы не знаем. Может, только и нужно одно вещество, обладающее способностью удалять свободные радикалы и помешать вредному воздействию кислот на клетки нашего организма. Одно-единственное вещество. Ведь это легко можно себе представить.

— И все равно при всех наших знаниях и достижениях мы не в состоянии его изобрести.

— Было бы справедливо, если бы на преодоление старения были направлены большие усилия, но, к сожалению, этого не происходит. Над проблемой работают сравнительно немного ученых, в основном подлинных энтузиастов. Ученых не стимулируют заниматься данной областью исследований. Правительственные гуру, церковные лидеры и ученые, придерживающиеся теории естественной смерти, утверждают — это невозможно, более того, убеждают нас, что стремиться к бессмертию аморально, недостойно христианина. Средства массовой информации устраивают бешеную шумиху вокруг любого нового лекарства, присваивая ему славу панацеи, в результате чего компрометируют важные достижения. Все серьезные ученые, занимающиеся проблемой продления жизни, совершенно справедливо обеспокоены тем, что в эту область могут хлынуть целые армии шарлатанов и станут торговать эликсиром молодости, хотя достойны лишь того, чтобы их мошенничества отметили орденом Серебряное Руно. И ученые знают: они не получат никакой финансовой поддержки, как только заикнутся, что занимаются проблемой нестарения — они даже не употребляют теперь этот термин, предпочитая скрывать его под выражением «медицина по продлению жизни». Их мало привлекает задача изобрести средство продления жизни, для подтверждения эффективности которого требуются долгие годы. Ведь это сильно расхолаживает. А тут еще вероятность неудачи и презрительные насмешки… Вот вы, генетик, скажите, стали бы вы заниматься такими исследованиями?