Убежище

— Рад познакомиться! — Абу Барзан расплылся в улыбке, не выпуская сигареты, и с чувством пожал ей руку. — Это каак Мосен, — используя курдское название «брат», сказал он, представляя ей пожилого араба, только сдержанно поклонившегося в ответ, — мой дорогой друг, любезно пригласивший нас в свой дом, хотя мы только накануне попросили его приютить нас. — Он взглянул на Кирквуда, который с благодарностью кивнул. — И мой племянник Басар, — заключил иракец, показывая на молодого человека, успевшего обзавестись брюшком и обширной лысиной.

Мосен предложил ей чрезвычайно сладкий чай. Миа принялась пить его. Ее взгляд привлекло развешанное на стене оружие. Потом она увидела два ружья на серванте у двери, ведущей в соседнее помещение. Племянник Абу Барзана держал в руке автомат Калашникова, а из-за его пояса высовывалась рукоятка пистолета.

Брайан стерег атташе-кейс Кирквуда, лежащий на маленьком столике в углу гостиной. Рядом на полу стояли несколько деревянных ящиков с вещами, завернутыми в мягкую мешковину.

Миа взглянула на Кирквуда.

— Книга у него?

— А, знаменитая книга! — Абу Барзан гортанно засмеялся, тяжело дыша. — Да, конечно. Я принес ее для вас. Вот она, — сказал он, пыхтя, подошел к столу и вынул из ящика небольшой сверток. — Это ведь то, что вам нужно, верно? — Он развернул клеенку, достал книгу и гордо потряс ею.

Даже издали Миа разглядела на переплете изображение змеи, вцепившейся в собственный хвост, и в сердце у нее возродилась надежда.

Абу Барзан положил книгу на стол.

— Пожалуйста, — пригласил он окружающих подойти.

Взглянув на Миа, Кирквуд с благоговением приблизился к столу. Миа последовала за ним. Он протянул руку к книге, но Абу Барзан прижал ее к столу пухлой ладонью и вопросительно улыбнулся Кирквуду. Кирквуд кивнул и дал знак Брайану. Миа с тревогой смотрела, как тот взял кейс и передал его Абу Барзану, обрадованно улыбнувшемуся и почтительно отошедшему в сторону.

Она хотела спросить, что происходит, но Кирквуд уже взял книгу со стола и держал ее так, чтобы Миа могла рассматривать ее вместе с ним.

Кожаная обложка находилась в отличном состоянии. Ее украшал отчетливо вытисненный знак уроборос, на свернувшемся кольцом туловище змеи отчетливо виднелась каждая чешуйка. Кирквуд бросил взволнованный взгляд на Миа и бережно открыл старинную книгу.

Текст, написанный справа налево, как все арабские тексты. За передней обложкой — чистый форзац, что типично для книг того периода. В середине первой страницы помещался текст на языке «наски».

Как только Кирквуд разобрал отдельные слова, лицо его разочарованно вытянулось.

— В чем дело? — встревожилась Миа.

— Это не та книга! — Он сокрушенно покачал головой. — Она называется «Китаб эль Каяфа», — вслух прочел он. — «Книга законов».

Удивленная его знанием арабского, Миа с волнением и интересом наблюдала, как он листал страницы, быстро просматривая текст.

Но того, что он надеялся найти в книге, Кирквуд не обнаружил.

Когда он вернулся к первой странице, она заметила в верхнем ее углу небольшую надпись от руки латинскими буквами, судя по всему, появившуюся тут через несколько веков после издания книги.

— Что здесь написано? Это на французском? — спросила она, пытаясь разобрать стилизованные буквы.

— Да. — Кирквуд про себя прочел надпись и погрузился в глубокое раздумье, будто забыв о действительности. Казалось, написанное на древней странице поразило его в самое сердце.

Несколько минут Миа терпеливо ждала, не желая прерывать его размышлений, затем не выдержала:

— Так что же здесь все-таки написано?

— Послание, — торжественно сказал он. — От умирающего человека к жене, с которой он расстался много лет назад.

Он замолчал, видимо, все еще осмысливая прочитанное. Затем заговорил:

— Здесь написано: «Моей любимой Терезил. Как я хочу увидеть тебя, рассказать тебе о своей тоске, как хочу снова оказаться в твоих нежных объятиях и продемонстрировать тебе то, что, как я теперь знаю, действительно существует — ведь все это правда, моя любимая! Все, на что я надеялся, оказалось правдой. Я видел это собственными глазами, но огромное значение великого открытия бледнеет, когда я думаю о том, чего мне это стоило. Я говорю о разлуке с тобой и с нашим дорогим сыном Мигелем. Прощай.“ И подпись: Себастьян.

Вдруг на его лице появилось озадаченное выражение. Склонив голову набок, он немного подумал, затем перевернул страницу и начал читать. Видимо, он нашел что-то важное, так как быстро перешел к другой странице, затем к следующей и так далее. Чем дольше он вчитывался в сложный узор арабских букв, тем большей радостью и восторгом светились его глаза. Наконец он от всей души рассмеялся.

— Что? — нетерпеливо спросила Миа, не отрывая от него взгляда. — В чем дело?

— Это… Это замечательно, — радостно воскликнул он. — Это существует, Миа, существует!

Глава 58