Убежище

Кучер закричал и стегнул лошадь, та мгновенно бросилась в галоп. Следивший за всадниками Сен-Жермен заметил, как они попятились, но вдруг один из них поднял предмет, угрожающе сверкнувший в лунном луче. Сен-Жермен мгновенно узнал арбалет, и не успел он предостеречь кучера, как всадник прицелился и спустил стрелу. Маленькая стрела с резким свистом пролетела в воздухе и врезалась бедняге прямо в грудь. Роджер издал громкий стон, сполз набок и рухнул с продолжавшего мчаться экипажа на мостовую.

Всадники рассыпались и бросились вперед, размахивая руками перед лошадью, метавшейся из стороны в сторону, но не прекращавшей бежать. Экипаж с уцепившимся в раму окна Сен-Жерменом грохотал по неровной мостовой, он отчаянно пытался найти выход из ситуации, и вдруг всадник с другой стороны от ди Сангро натянул тетиву и пустил стрелу в лошадь.

По пронзительному ржанию Сен-Жермен понял — лошадь ранена. Она резко попятилась, отчего экипаж сильно накренился. Очевидно, колесо зацепилось за край мостовой: Сен-Жермен повис на раме окна, когда экипаж качнулся вперед и, тяжело завалившись на бок, со скрежетом пролетел несколько ярдов и замер на месте.

Сен-Жермен встряхнул головой и стал настороженно прислушиваться к звукам, доносящимся снаружи. Ночную тишину нарушал лишь цокот лошадей, смыкающихся кольцом вокруг рухнувшего экипажа. Лежа спиной на закрытой дверце, он согнул ноги в коленях и с силой ударил ими по противоположной дверце, заставив ее распахнуться, затем с трудом подтянулся и вылез наружу, весь в ушибах от падения. Он спрыгнул на землю и огляделся. Посреди улицы неподвижной грудой темнело тело убитого кучера. Охваченный яростью Сен-Жермен выпрямился, преодолевая боль от ушибов.

К трем всадникам присоединился сын ди Сангро.

— Браво, рагаччо мио, — поздравил его ди Сангро. — Сей стато гранде. («Ты действовал великолепно!»)

Затем он обернулся к Сен-Жермену.

Теперь против Сен-Жермена стояло четверо всадников, на спины которых падал колеблющийся тусклый свет фонаря.

Ди Сангро заставил свою лошадь сделать несколько шагов, не отрывая взгляда от намеченной жертвы.

— Недурно вы здесь устроились, маркиз. Париж будет весьма огорчен, потеряв вас.

— Но потеря Парижа обернется выгодой для Неаполя, не так ли? — отпарировал Сен-Жермен.

Улыбнувшись, ди Сангро спешился.

— Не знаю, как для всего Неаполя, но для меня — безусловно.

Его сын также соскочил с лошади, тогда как двое других остались в седле. Князь подошел к Сен-Жермену ближе, рассматривая его, как будто видел впервые.

— А вы хорошо выглядите, маркиз. Даже очень хорошо. Может, на вас столь благотворно влияет отвратительный парижский воздух?

Сен-Жермен промолчал, и только взгляд ею метался от ди Сангро к его сыну. Их сходство казалось поразительным, особенно в глазах, что проявилось теперь, когда мальчик стал юношей. Сам ди Сангро за прошедшие годы заметно постарел: обрюзг, побледнел, кожа на лице и шее обвисла и покрылась морщинами. Граф проклинал себя за невнимательность — как же он не заметил бросавшегося в глаза сходства, не сообразил, кто этот молодой человек, когда впервые увидел его в кафе. Он всегда знал: когда-нибудь ди Сангро настигнет его, но последние несколько лет ему удалось прожить более или менее спокойно, хотя он и не терял бдительности. Теперь его жизни в Париже пришел конец — но чтобы в очередной раз обосноваться где-нибудь в другом месте под новым именем, ему следовало действовать без промедления.

Он отчаянно перебирал варианты спасения, но ничего не находил. Вдруг, казалось бы, полную безнадежность неожиданно, подобно яркому лучу бакена, осветила мысль, простое соображение, придававшее особый колорит его воображаемым стычкам с ди Сангро, которые он представлял себе все эти годы. Он нужен ди Сангро только живым! Угрозы убить его или разоблачить являлись пустым звуком. Ди Сангро приложит все силы, чтобы сохранить ему жизнь и потом любыми средствами выбить из него правду.

Однако подобное соображение имело и оборотную сторону. Для Сен-Жермена жизнь представляла ценность только в сочетании со свободой. А перспектива оказаться в плену, где его станут подвергать изощренным пыткам, откровенно страшила графа, особенно при одолевавших его сомнениях в своей способности и дальше продолжать служение возложенной на него миссии.

Он оказался в западне. Двое всадников застыли рядом с хозяином, перекрыв графу оба пути к бегству. Сам он стоял спиной к длинной стене особняка с находившимися дальше воротами, запертыми на ночь. А перед ним, за спиной ди Сангро и его сына, тянулся низкий парапет набережной.

Сен-Жермен обнажил шпагу.

— Вы знаете, я не могу пойти с вами, — спокойно заявил он противнику. — Следовательно, вам ничего другого не остается.

Холодно улыбнувшись, ди Сангро махнул своим людям:

— Не думаю, маркиз, что у вас есть выбор.

Он и его сын выдернули шпаги из ножен и нацелили их на Сен-Жермена, тогда как всадники перезарядили арбалеты.