Убежище чужих тайн

Явилась горничная, принесла кофе, чай, печенье, а Амалия все читала письма, изредка обращаясь к Луизе Делорм с каким-нибудь вопросом или уточнением. Некоторые послания – после ссор с любовником – были написаны в большом нервном возбуждении, и тогда почерк прыгал и петлял зигзагами, в словах появлялись орфографические ошибки, но в целом письма Луизы Леман чем-то напоминали рядовой французский рассказ из какой-нибудь газеты – написано гладко, в меру иронично, в меру занимательно, но ничего не дает ни уму, ни сердцу. Такие рассказы пишут авторы, крепко стоящие на пласте многовековой культуры своей страны, и в этом-то и кроется подвох, потому что все предметы уже исследованы, все, что можно сказать, уже сказано не раз, и оттого не остается ничего, кроме как повторяться. Но тут Амалия встретила в тексте пассаж о своих родителях, в котором Луиза колюче заметила, что «cette dame de Pologne ou d’Allemagne, ce qui est pour moi à peu près la même chose, et son mari stupide ont l’air si heureux que tout le monde les méprise»[3], и рассердилась до того, что все сравнения разом вылетели у нее из головы.

«Никогда мой отец не был глупцом! И вообще, если бы он тогда на дуэли выстрелил в твоего любовника, ты сегодня почти наверняка была бы жива…»

Луиза Делорм с опозданием вспомнила, что в отдельных письмах содержатся шпильки по адресу родителей баронессы Корф, которая столь любезно согласилась ей помогать, и заерзала на месте. Подняв глаза, Амалия увидела виноватое лицо девушки и немного смягчилась.

– В сущности, из этих писем многое понятно, – заметила баронесса, возвращая собеседнице исписанные листки. – Ваш отец давал много обещаний, но их не выполнял. Он жил с вашей матерью, но в то же самое время у него были другие женщины. Наконец, Надежда Кочубей предлагала вашей матери деньги, чтобы та оставила Сергея Петровича и уехала в Париж, а когда попытка подкупа провалилась, стала ей угрожать. Она была импульсивная, разочарованная в муже молодая женщина, свои отношения с господином Мокроусовым она явно воспринимала всерьез… Могла ли она убить вашу мать? Я считаю, что это вполне вероятно, но ведь вас интересуют не предположения, а тот, кто является убийцей. – Амалия выдержала крохотную паузу. – Скажите, вы пытались во Франции связаться с госпожой Белланже? Я знаю, что она не в себе, но тем не менее…

– Я ее видела, – сдавленно промолвила Луиза, поежившись. – Я долго колебалась, но потом сказала себе: будь что будет, и поехала в лечебницу доктора Мальбера, где сейчас мадам находится. – Ее передернуло. – Поверьте, когда видишь заведение, в котором пребывают эти несчастные, на жизнь начинаешь смотреть совсем по-другому… Я видела там совсем молодого человека, красивого, как ангел. Доктор сказал мне, что вся его семья – душевнобольные и он кончил тем, что вонзил жене в горло ножницы… А ведь внешне он такой же человек, как все, и если не знать… Если не знать, кто перед тобой, то…

Она умолкла, борясь с волнением.

– Надин Белланже сказала вам что-нибудь? – спросила Амалия, когда молчание слишком затянулось. По лицу Луизы пробежала судорога.

– Она сидела и грызла ногти. Все время грызла ногти и глупо хихикала. А потом, очевидно, поняла, на кого я похожа… Она вскочила с места, прижалась к стене и стала кричать: «Я знаю, кто ты! Ты пришла за мной, но я не пойду за тобой! Сгинь!» Доктор пытался ее урезонить, но она оттолкнула его так, что он отлетел к двери. Она была на две головы ниже его, но он отлетел, как былинка… Прибежали дюжие санитары, похожие на мясников… Я бросилась прочь из палаты… Потом я слышала, как она кричала… Завывала и кричала, как дикий зверь…

– Понимаю, как вам было тяжело, – осторожно промолвила Амалия, – но я все же должна задать этот вопрос. Надин Белланже не сказала ничего такого, что могло бы пролить свет на…

Луиза мотнула головой так, что прядь волос выскользнула из прически и упала на бровь.

– Если бы я узнала от нее то, что меня интересует, думаете, я приехала бы сюда к вам?..

Тут Амалия решила, что настало время поговорить начистоту.

– А если ничего не выйдет? Если следователи не смогут дать определенный ответ на ваш вопрос, если свидетели не скажут ничего нового, если…

– Я уже думала об этом, – прошептала Луиза, – думала тысячу раз, и даже больше. Понимаете, я всегда верила, что быть богатым прекрасно, деньги открывают множество возможностей, которых человек со скромным достатком лишен… Я же мечтала путешествовать, покупать красивые вещи, расписные веера… Платья от Ворта! Я хотела увидеть Венецию, понимаете? – Амалия молчала. – И вдруг… Вдруг все это становится явью… Надо только забыть кое-что… Забыть и не задавать вопросов! Но я не могу… Почему, почему он ждал столько времени, прежде чем появиться? Какие грехи он пытается искупить своей щедростью? Я раньше не понимала эти слова в Библии: «К чему весь мир тому, кто потеряет свою душу…» А теперь я понимаю, очень хорошо понимаю! Но, чтобы прочувствовать их по-настоящему, надо оказаться в таком же положении, как я…