Убежище, или Повесть иных времен

признаком интриг, тайн или мятежа. Смело решайтесь, любовь моя, последовать

туда за мною — только там вы будете в полной безопасности. Я помещу вас в

одной из неприступных крепостей вместе с леди Саутгемптон, сам же

останусь в лагере и не приближусь к вам без вашего дозволения. Я требую этого

доказательства вашего доверия и вашей любви и в ответ клянусь нерушимо

соблюдать честь и повиновение. О, не спешите с ответом, милая Эллинор,

лучше вспомните ту роковую минуту, когда, упорствуя в своей осторожности,

вы навлекли на нас обоих столь долгие и тяжкие страдания. Помните:

сегодня снова от вас зависит решение своей и моей судьбы.

Эссекс поднялся и, оставив меня погруженной в глубокое раздумье,

удалился. Разум мой мгновенно принял грандиозный замысел, развернутый

передо мной. Сквозь темные, тяжелые тучи, издавна нависшие над моей душой,

проглянуло солнце любви и золотом залило все вокруг. Взойти на престол,

разделить его с избранником моего сердца, ему вручить ту власть, обретени-

ем которой я буду обязана его отваге, — меня поражало, что самой мне эта

мысль до сей поры не приходила в голову, но непрерывная череда несчастий,

следовавших за моим рождением, вполне могла заглушить во мне всякое

сознание прав, им даваемых.

— Жалкий и недостойный сын, — со вздохом промолвила я, — бесчестный и

жестокий брат, отчего ради тебя должна я пожертвовать единственной

возможностью, открывшейся мне по эту сторону могилы?

Подлое смирение Иакова перед ударом, который меня едва не заставил

поднять руку на коронованную убийцу, еще прежде оскорбило мои чувства и

навсегда оттолкнуло от него; я могла объяснить его недостойное поведение,

лишь предположив, что он все еще был во власти врагов своей матери, хотя

даже тогда благородная душа решительно противилась бы злу, которое не в

силах предотвратить, но, узнав, что нерушимый долг и все человеческие

чувства он принес на алтарь этого чванливого идола — себялюбия, я отказала ему

во всяком праве на те чувства и те обязательства, от которых сам он отрекся.

В решительном замысле благородного Эссекса все говорило в его пользу, к

тому же согласие мое было ему необходимо не столько для успеха замысла,

сколько для счастья, да и могла ли я колебаться, если отвергнуть этот

замысел означало отдать себя в руки неумолимого врага? И все же, поскольку

открытый отъезд вместе с Эссексом или даже вслед за ним пробудил бы у

Елизаветы опасные подозрения и подтвердил бы все клеветнические вымыслы

света, я уделила немало времени одной весьма необычной мысли, возникшей

у меня, которая обещала возможность избежать и того, и другого. И само

состояние моего здоровья было бы достаточной помехой для нашего

одновременного отъезда даже при отсутствии иных препятствий.

По возвращении Эссекса я заметила, что он старается подавить в себе

гнев, причину которого я убедила его открыть мне.

— Дело, не стоящее внимания, — ответил он со свойственной ему

прямотой. — По счастью, те немногие друзья, что сопровождают меня, люди

бывалые и храбрые, и сила на нашей стороне. Негодяи, которые держат вас здесь,

любовь моя, утверждают, что уполномочены на то не только покойным

лордом Арлингтоном, но и королевой. Придется нам прибегнуть к силе, чего я

пытался избежать, но это пустое.

— О, не говорите «пустое» о том, что хоть отдаленно угрожает вашей

безопасности! — воскликнула я. — Остерегайтесь, как бы я, подчинившись вашему

отважному замыслу, не стала причиной его крушения — да, не глядите на

меня с таким изумлением: всей душой я принимаю и разделяю ваши мысли. Я

наконец послушаюсь своего сердца и тем самым соединю его с вашим. Всю

мою жизнь неотрывно следуя взором за вашей судьбой, я с радостью

соглашаюсь разделить ее, а потому поклянитесь, что мое доверие побудит вас к

большей осмотрительности. Заботясь о своей чести, я лишь оберегаю вашу.

Дайте же мне слово не противиться моему плану, а я в ответ поклянусь, что

все, что я с этой минуты предприму, будет направлено к общей с вами цели.

Едва поверив своим ушам, Эссекс охотно дал мне заверения, которых я

желала. Намереваясь соблюдать право первенства моей сестры, не имея

возможности судить о причинах ее долгого отсутствия, я настояла на том, чтобы

он отдал предпочтение ее праву престолонаследия перед моим и поддержал

его, если она когда-либо появится. Он согласился, должно быть, с тем

большей готовностью, что был убежден в смерти моей сестры, а решение мое счел

чистой фантазией.

Не желая открывать моему решительному дорогому возлюбленному,

каким способом я намерена сопутствовать ему, я просила его принять скорбный

и неутешный вид, который убедил бы родственников Арлингтона, что я

вернулась в состояние безумия. Между тем одну из моих служанок поразила

опаснейшая эпидемическая лихорадка. Я нетерпеливо торопила Эссекса с

отъездом, чтобы страшная болезнь не передалась ему, и уговорила его ждать

вместе с леди Саутгемптон, пока я не присоединюсь к ним в порту, где войска уже

погрузились на суда. Мой вид спокойной уверенности убедил его подчиниться

даже вопреки собственному разумению. Арлингтоны, обрадованные его