Убежище. Книга третья

Некоторое время они просто осматривались, потом осторожно подобрались к крепкому ящику, запертому на висячий замок, который против объединённых усилий брата и сестры не выдержал и нескольких минут – пал на пыльный пол.

– Гляди! Тут… инструменты…

– Да, почти такие как у Нины, записи ещё… – близнецы недоуменно переглядывались. – Выкройки как что шить.

– Всего-то! Мастерская такая! – уныло повесил нос Пашка.

– Погоди, но какой в этом смысл? Если прапрадед шил из кожи всю жизнь и ему никто не запрещал, зачем бы он полез скрываться на чердаке бани?

– Да, вообще-то логично! – воспрял Пашка. Он подумал немного, вылез из люка наверх, потопал там, пройдя из конца в конец чердака, потом спустился.

– Ну, сколько? – Полина, разумеется, сразу поняла, что брат собирается сравнить площади помещений, чтобы выяснить, а нет ли какой-нибудь ещё тайной комнатушки.

Через полчаса они остолбенело переглядывались у небольшого чуланчика, устроенного в самом дальнем конце банного «тайного» чердачка.

– Ошалеееть! Нет, я конечно рассчитывал, что это возможно, но чтоб прямо найти… – Пашка глубоко и счастливо вздохнул. – Ну, что смотрим?

– Давай! – Полинка себя со стороны не видела, да и нужды не было – просто на брата глянуть и всё понятно, что у неё тоже от восторга и азарта светятся глаза и горят щёки.

Через пятнадцать минут в мастерскую Нины ввалились племянники, покрытые толстым слоем пыли, древесной трухи и паутины.

– Нина!

– Ой, мамочки! – Нина чуть недошитую перчатку в них не метнула от неожиданности. – Так, понятно, я забыла попросить Володю запереть чердак!

– Забыла? Нет, не забыла, и он заперт, но это не имеет значения! – отмахнулся Пашка. – Мы там нашли кучу инструментов! Ну, твоих! То есть для тебя.

– А ещё… А ещё вот это! – Полины щёки горели, словно у неё была высокая температура. Она держала в объятиях какой-то свёрток.

Нина сообразила, что ругать племянников не имеет никакого морального права, сдвинула свои инструменты в сторону и кивнула на освободившееся место.

Поля глубоко вздохнула и выложила на стол кожаную объёмистую шкатулку.

– Открывай!

Вид у обоих был такой торжественный…

Нина открыла крышку, машинально подивившись искусной работе прадеда. Сверху лежала тетрадь.

– Ниже, ниже посмотри!

Нина вынула тетрадь, отвернула полотно, закрывающее то, что хранилось в шкатулке и увидела старинную икону.

– Там ещё есть… Мы не все смотрели! Только верхнюю увидели и к тебе побежали! – племянники подпрыгивали от возбуждения. – Они же дорогуууущие! Старыыые!

Нина достала верхнюю икону, а за ней ещё две.

– Рождество… – она осторожно прикоснулась к первой. – Вы под Рождество нашли семейную икону Рождества Христова!

– Она старинная, да? Дорогая? – близнецы заскакали вокруг стола.

– Прабабушка говорила, что середины восемнадцатого века, может раньше. Её бабка была дочерью священника и эта икона – её приданое.

– Тогда точно дорогущая! А эти? Можно же будет продать!

Нина смотрела на племянников, на иконы, а потом улыбнулась. – Это образ Святого Апостола Павла и Святой Параскевы Пятницы. Вы уверены, что захотите их продать?

– Павел, как я? – удивился Пашка.

– Нет, это ты как он. Точнее, как прадед и прапрадед… Он наш семейный покровитель – тоже шил. Только палатки. Ну, что вы смотрите, как зайцы на деда Мазая? Палатки он шил, чтобы на пропитание заработать. Из ткани и кожи. Вот кто-то из наших предков и заказал его образ как покровителя.

Пашка вгляделся в икону. Показалось, что этот самый апостол смотрит сочувственно, чуть руками не разводит, так, мол и так, братец, и такое бывает.

– Нууу, я так не играю! Пашка себе покровителя нашёл, а я? – чуть обиженно протянула Полинка.

– И ты. Ты тоже нашла. Ты – Полина, а в крещении – Параскева, – Нина притянула к себе племянницу и обняла, подавая ей гораздо менее старую икону с образом святой Параскевы Пятницы. – Я же ваша крёстная, я-то знаю.

Она не стала ничего больше говорить, а просто открыла тетрадь и прочла:

«Дети иной раз не понимают родителей, не поддерживают их устремлений и не ценят то, что их родители делали. Вот пришло это и в мою семью. Новое время, новые идеи. Я слишком стар чтобы их принимать, а мои дети слишком молоды, чтобы меня услышать. Молю Господа, и если будет ему угодно, то пусть, то что для меня на земле осталось самым ценным и важным, найдут мои внуки или правнуки, а коли нет, пусть владеет тот, кто отыщет. Поминайте раба Божия Павла и иже с ним. Храни вас Бог!»

– Тут история семьи… То, что он нашёл по церковно-приходским книгам и выписал оттуда. Кто откуда, чем занимался… – Нина не замечала, как капают слёзы. – Он понимал, что это могут просто выкинуть, сжечь, вот и спрятал. А вот помянник – список имён. А! Вот почему икона Параскевы – у него сестра-близнец была, смотрите, вот даже фото есть!

Она вынула конверт со старыми фотографиями, наклеенными на плотный картон с вензелями и инициалами фотографа. С первой на Нину, Пашку и Полину смотрела их семья, жившая в начале двадцатого века с близнецами – мальчиком и девочкой…